Из-за неоправданного страха перед генетически модифицированными организмами мы уже сейчас отстаем от всего мира лет на двадцать. Прогресс не остановить, но позади этого прогресса мы можем оказаться довольно скоро. Главный враг развития технологии генетической модификации не «горлопаны», а отсутствие высокой культуры людей.
Шумиха вокруг генетически модифицированных организмов (ГМО), раздутая еще пять лет назад, привела к тому, что за последнее время количество ГМ-продуктов в России упало в 5–6 раз. Зато на многих продуктах появились огромные зеленые наклейки, гордо гласящие: «Без ГМО»!
В то же время во всем мире объемы выращиваемых ГМ-культур увеличиваются в геометрической прогрессии. Освоение новых сортов, созданных с помощью генной инженерии, началось в 1996 году. Уже в 1997 году ГМ-сортами кукурузы, сои, рапса, хлопчатника и других культур было засеяно около 10 млн гектаров, а в 2007 году объем засеянных площадей составил 120 млн гектаров (это примерно 1/14 территории России). Основные производители ГМ-культур — США, Аргентина, Бразилия, Канада, Индия, Китай. В России вообще не производят ГМ-зерновые, ни одной сотки. Да и сортов, которые прошли обязательные исследования и допущены к продаже (в исходном виде или в качестве ингредиента), менее 1% от всех продуктов.
Что же такого страшного в ГМО и почему вокруг него столько шума, «Частный корреспондент» выяснил у директора Института питания РАМН, академика РАМН Виктора Александровича Тутельяна.
— Как человечество пришло к генной инженерии?
— Вмешательство в геномы растений и животных человек начал с того момента, как он перешел на оседлый образ жизни. Пока он бегал, собирал коренья и плоды, охотился, он никак не влиял на природу. Но как только человек попробовал жить в одном месте, он начал выбирать растения и животных под себя. Вначале были случайные находки: например, злак не с четырьмя зернышками, а с двадцатью. Он брал этот колосок и сажал его семена. Потом люди начали намеренно скрещивать разные сорта.
После того как в середине XIX века Менделем была открыта наследственность, генетика начала развиваться очень быстро. Люди понимали, что мутации иногда приводят к улучшению вида, и пытались экспериментальным путем этих мутаций добиваться. Например, брали 100 зернышек и облучали их сильной радиацией или обрабатывали химическим мутагеном. 50 зерен сразу погибали, 48 ничем не отличались от «родителей» или отличались в худшую сторону. А два зернышка или даже одно отличались в лучшую сторону: растение становилось морозоустойчивым или более продуктивным. Через 10 лет получался новый сорт.
В 1950–1951 годах был исследован фундамент наследственности — расшифрован код ДНК. С этого момента началась генная инженерия. Когда люди смогли выяснить, за что отвечает отдельно взятый ген, они подумали: а почему бы его не вырезать и не пересадить в другое место? Начали изучать, какие участки за что отвечают. К 2000 году был полностью расшифрован геном человека. Все 40 тысяч генов уже известны, и мы знаем, какой за что отвечает. Само собой, параллельно изучали геномы животных и растений.
— Что же такое ГМО? Развейте, пожалуйста, мифы.
— Когда стало известно, какой ген за какой белок отвечает, начали модифицировать ДНК осознано. Например, мы знаем, что такой-то белок токсичен для колорадского жука. Значит, мы его берем из одного растения, ставим в другое и можем отказаться от вредных химических удобрений. Получается новое растения с заданными свойствами, которые нужны человеку.
Самое главное — не навредить. Нужно понимать, что в процессе пересадки гена мы можем изменить соседние гены. Мы влезаем в самую интимную часть клетки, значит, могут быть неожиданные неблагоприятные эффекты. Поэтому разрабатывается система оценки безопасности генетически модифицированных продуктов.
— В России ГМ-продукты проходят проверку?
— Да, обязательно. Систему и методы проверки ГМ-продуктов начали разрабатывать в 1996 году. С тех пор все продукты, содержащие ГМО, проходили тщательное исследование и имеют особую маркировку. Не маркируются только продукты, где содержание ГМО менее 0,9% (неизбежные примеси, которые есть везде). Однако они полностью безопасны.
— Как выглядит эта система проверки?
— Оценка безопасности происходит на нескольких уровнях. Речь идет только об импорте, поскольку в России ГМ-культуры не выращивают вообще. Сначала проверяется безопасность исходных организмов, то есть организм до пересадки генов. Затем — безопасность, доказанная производителем. Компания-производитель проводит огромное количество исследований и тестов, доказывающих безвредность продукта. Далее, в той стране, где продукт производится, специальный орган потребительского надзора вместе с другими институтами делает экспертизу, которая доказывает безопасность продукта, и выдает регистрацию. Кроме того, изучается опыт применения этого продукта в стране-производителе. Принимается во внимание регистрация этого продукта в других странах мира, которые первыми импортировали к себе новый ГМ-сорт и опыт его применения в этих странах. Наконец, оценивается безопасность и выдается регистрация в России.
Новый сорт, который хотят выводить на наш рынок, проходит многоуровневую систему контроля. Изучают репродуктивную токсичность, то есть не будут ли вредны следующие поколения растения, аллергенные и иммунологические свойства и многое-многое другое. Все эти исследования занимают примерно год.
Только после этого продукт поступает на рынок с обязательной маркировкой. Он может продаваться в чистом виде или в качестве компонента другого продукта. Существуют также методы, которые позволяют отследить, соответствует ли поставляемый на рынок продукт тому, который прошел оценку.
— Зачем нужна эта маркировка, если продукт тщательно проверен, он безопасен и его можно есть?
— Это нужно для того, чтобы соблюдались права о потребителей: я хочу знать, что я ем, и я имею на это право! Такая маркировка есть и в Европе. А вот в США (а также Канаде. — Прим. ред.) маркировки нет. Там считают, что если продукт прошел проверку и зарегистрирован, он продается как обычный продукт. Люди доверяют своему государству. Если зарегистрировано — значит безопасно.
— Откуда у нас возникла эта спекуляция? Почему люди боятся ГМО?
— Первоначально это было сделано для контроля. Действительно, генетическая модификация требует серьезного контроля. Но я никогда не буду смотреть, есть ли в продукте ГМО. Для меня важен срок годности продуктов, содержание жиров и витаминов. Если продукт прошел проверки, значит, он безопасен. А запугивают и мифы сочиняют потому, что кому-то это выгодно. «Гринпису», например, или даже отдельно взятым чиновникам, которые делают себе имя на скандалах.
— А зачем эти огромные зеленые наклейки «Без ГМО»?
— Чтобы привлечь внимание тех, кого запугали: «Зачем? Я не хочу ГМО! Что будет через 100 лет с моими внуками?» Вот тебе, пожалуйста, без ГМО. Это деньги.
Первое, что мы должны понять: если государство гарантирует безопасность продуктов, значит, нужно ему доверять. А у нас о безопасности продуктов охотно рассуждают чиновники, журналисты, да кто угодно! Вот люди и не доверяют.
Вот, допустим, добавляли сою в колбасные изделия. А сои сейчас очень много модифицированной. После шумихи многие производители от сои отказались и стали писать на упаковке: «Без сои». Они отвечают потребностям населения. Но для чего добавлялся соевый белок? Не только для того, чтобы сэкономить мясо, но и для того, чтобы задержать воду и сделать колбасу однородной и стабильной. Если не добавить туда такого компонента, колбаса будет рыхлая и начнет рассыпаться. Можно добавить крахмал, но вы понимаете, что это будет. Соевые белки — полезные, он приближается по аминокислотному составу к белкам мяса и молока. Поэтому берется свиная или коровья шкура, измельчается: создается коллаген, который также задерживает воду. Но он не усваивается организмом, в отличие от соевого, как поступил — так и вышел. Снижается пищевая ценность продукта. Якобы белковый, но белка мало — на 15–20% меньше, чем было в колбасе с соей. В России люди сейчас недополучают 1 миллион тонн белка в год. Это очень серьезная проблема!
— А что делать с продуктами, которые продаются на развес? Картошка в магазине, например. Как выяснить, есть ли там ГМО?
— Если на ценнике ничего не написано, значит, она не содержит ГМО. Если генетическая модификации есть, по нашему закону это должно быть обязательно указано.
— Почему в России не выращивают свои ГМ-культуры, раз уже есть такая серьезная система их оценки?
— Россия сейчас отстает от всего мира лет на двадцать. Третий раз наступаем на одни и те же грабли. В 1930-е годы СССР был лидером в области генетики. Чего стоит, например, коллекция Вавилова в Санкт-Петербурге. В ней представлены миллионы растений, собранных по всему миру. Люди в блокаду умирали, но не ели эту коллекцию, чтобы сохранить виды и возможность с ними работать. А потом пересажали всех ученых и признали генетику псевдонаукой. Второй раз мы наступили на грабли, когда в 1991 году закрыли завод, производящий микробиологический кормовой белок (около 1,5 миллиона тонн в год!) и огромное количество витаминов для человека и животных. На этом держалось все сельское хозяйство. Теперь покупаем витамины за границей и едим «ножки Буша»…
Разработки ведутся в Центре биоинженерии РАН. Но ничего еще не выращивают, нет разрешения. Может, не время еще. Я лично это отставание расцениваю в каком-то смысле положительно. Высокая технология должна базироваться на высокой культуре, ответственности и дисциплине.
В свое время в Америке сначала доходчиво рассказали людям, что это такое и зачем это нужно, а потом им уже предложили ГМ-продукты. Поэтому они не боятся, доверяют и без маркировки. Людям нужно объяснить.
В России с ГМО допустили большую ошибку: людям ничего не объяснили и дали возможность рассуждать об этих высоких технологиях всем, кроме профессионалов. Питайтесь правильно. Не питайтесь слухами!
Беседовала Юлия Эйдель.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
