Идеологических и военных противников, чьи территории непосредственно соприкасаются с Израилем, осталось всего два — ливанская «Хезболлах» и палестинский ХАМАС в секторе Газа. Но у обоих региональных антагонистов «сионистского образования», как оказалось, крайне стеснены возможности для борьбы с ним.
С Египтом и Иорданией у еврейского государства подписаны мирные соглашения. С Сирией вероятность прямого военного столкновения крайне низка. Западный берег реки Иордан находится под властью ФАТХ, которому, несмотря на радикальное кадровое омоложение руководства, будет трудно выйти из переговорной колеи бесконечного мирного процесса. Ливан является, по сути, иллюстрацией слабой государственной власти, которую никто всерьёз не воспринимает. Потому и остаются ХАМАС и «Хезболлах».
Ливанская Партия Аллаха и палестинское Движение исламского сопротивления являются двумя реальными внешнеполитическими успехами Ирана — соответственно политики «экспорта исламской революции» в 80-е годы и прорыва, достигнутого за первый срок президентства Махмуда Ахмадинежада, в доселе запретный для Тегерана суннитский мир.
С момента своего возникновения обе группировки взяли курс на вооружённое противостояние с Израилем, причём организация проиранских шиитов Ливана сразу стала для АОИ (Армии обороны Израиля, она же ЦАХАЛ по аббревиатуре на иврите) более опасным противником, чем все палестинские группировки, вместе взятые. Именно ЦАХАЛ, проводивший в 1982 году в Ливане операцию «Мир Галилее», первым на себе испытал совершенно новую тактику «мятежевойны», без которой сегодня уже не представишь ни один конфликт на Ближнем и Среднем Востоке. Речь идёт о терактах с участием смертников. В южноливанском городе Тир 11 ноября 1982 года и 4 ноября 1983 года двое шахидов «Исламского джихада» — военизированного крыла «Хезболлах» — на начинённых взрывчаткой автомобилях превратили в груду развалин соответственно штаб ЦАХАЛ и штаб Шин-Бет (внутренней разведки Израиля). В обоих случаях погибли десятки израильских солдат, полицейских и сотрудников спецслужб. В середине 80-х годов террористы-смертники стали уже настоящей головной болью для частей израильской армии, расквартированных в Ливане, и особенно для АЮЛ (Армии Южного Ливана) — произраильской христианской милиции, занимавшей зону безопасности на юге страны.
В 90-е годы пограничные инциденты и обстрелы на израильско-ливанской границе происходили чуть ли не каждую неделю. Тогда, в последнее десятилетие ХХ века, популярность «Хезболлах» в Ливане резко увеличилась благодаря двум событиям. Первое произошло во время израильской операции «Гроздья гнева» весной 1996 года, когда по ошибке, вызванной тактикой многих иррегулярных формирований — использованием мирных жителей в качестве «живых щитов», под удар израильской артиллерии попало скопление беженцев в городе Кана, в результате чего погибло свыше 100 человек. Грамотная пиар-раскрутка этой трагедии заметно увеличила ряды движения и придала ей ореол «единственной общеливанской силы сопротивления сионистскому врагу». А в мае 2000 года ЦАХАЛ после 18 лет пребывания в Ливане ушёл и из южных районов Страны кедров, причём настолько поспешно и бездарно (даже не выдвинув условием занятие покидаемых им районов ливанской армией, предпочитавшей, впрочем, сидеть в казармах), что в буквальном смысле бегством в Израиль пришлось спасаться уже бойцам АЮЛ. Образовавшийся вакуум тут же заполнили триумфально встреченные шиитским населением юга Ливана отряды «Хезболлах». После чего организация шейха Хасана Насраллы смогла с удвоенной силой продолжить навязанную Израилю пограничную войну на изнурение.
Что касается ХАМАС, то эта организация, пусть и уступая в военном отношении своим ливанским «коллегам», тоже доставила немало хлопот Тель-Авиву. Начав с первой «интифады камней», помимо обычных обстрелов она переняла у «Хезболлах» тактику использования смертников, пик которой пришёлся на середину 90-х годов и начало нулевых (особенно урожайным в этом плане выдался 2002 год). Непримиримость борьбы, в отличие от «предавшей дело палестинского народа ФАТХ», и односторонний уход ЦАХАЛ из сектора Газа (точно в такой же поспешной манере, как и пятью годами ранее с юга Ливана) также сыграли на стремительное повышение авторитета организации среди палестинцев. ХАМАС тоже решил брать Израиль вооружённым измором, а ответные акции израильской армии в условиях плотной застройки сектора Газа с самой высокой в мире плотностью населения, приводившие к жертвам среди палестинцев, использовались группировкой и мировой общественностью для беспроигрышной пропагандистской войны против Израиля. Такая тактика хамасовцев заодно била по позициям «соглашателей» из ФАТХ, срывая и без того вялый переговорный процесс.
Помимо априори «преступной политики» Израиля в глазах мировой общественности, дело для израильских властей осложнялось ещё и заметно усилившимися пацифистскими настроениями в обществе, требовавшем от правительства обеспечения своей безопасности и, соответственно, мира с палестинцами любой ценой (то есть уступками). Израиль, казалось, был в заколдованном круге, так продолжалось до 2006 года.
В начале того года ХАМАС неожиданно для многих выиграл парламентские выборы в Палестинской автономии, впервые оттеснив от власти совершенно утративший доверие палестинцев ФАТХ. Однако такая внутрипалестинская встряска ни к какому прорыву на внешнеполитическом фронте не привела. Запад поставил себя в крайне дурацкое положение — на деле увидев плоды механического копирования в арабском обществе принципов западной демократии, к которой он с упорством, достойным лучшего применения, неустанно взывал палестинцев, спохватился и категорически отказался признать результаты в общем-то свободного волеизъявления народа только потому, что на выборах победила «не та» группировка. Россия, мучительно переживающая утрату своего влияния на Ближнем Востоке, решила перехватить у Запада инициативу путём приглашения в Москву делегации победившего на выборах ХАМАС во главе с её лидером Халедом Машалем. Естественно, из этого шага, больше смахивавшего на внешнеполитическую PR-кампанию, ничего не вышло (выйти могло только из чётко продуманной стратегии, обусловленной национальными интересами, а не иррациональной политикой «назло Западу»). И если для руководства ХАМАС приглашение в Москву на переговоры не вылилось в повышение его легитимности в глазах Запада (то есть радикалы по крайней мере остались при своём), то имидж нашей страны за границей (как минимум в Израиле) не мог не пострадать после заявления о том, что Москва не считает ХАМАС террористической организацией. Такие слова, конечно, потешили самолюбие палестинцев, но уж точно не встретили одобрения в Тель-Авиве, без учёта позиции которого говорить об урегулировании на Ближнем Востоке не имеет смысла.
Проблемы организации Халеда Машаля начались, не успела группировка отметить свой успех на выборах. На внутреннем фронте политическое и идеологическое размежевание ХАМАС с ФАТХ Махмуда Аббаса в условиях бойкота со стороны Запада и изоляции Израилем палестинских территорий вылилось в политический и экономический кризис в автономии. А совсем скоро ХАМАС уже оказался вынужденным пойти на явную уступку фатховцам, согласившись на формирование правительства национального примирения, правда, и это не помогло. На внешнем фронте суннитский ХАМАС оказался в самом центре геополитического противостояния между суннитской Саудовской Аравией и шиитским Тегераном, под влиянием которого он оказался. Эр-Рияд так и не простил «предательства» хамасовцам, причём военная победа ХАМАС над ФАТХ в секторе Газа летом 2007 года только усилила страхи саудовской королевской семьи и активизировала её усилия по сдерживанию влияния Ирана и его «подопечного». В своей контригре с Ираном саудиты (так же, как и Запад) резко увеличили финансовую помощь организации Махмуда Аббаса и заняли недвусмысленную позицию еле сдерживаемой радости во время израильской операции «Литой свинец» против группировки. Правда, и попыток вернуть заблудших радикалов под свою опеку Саудовская Аравия всё же не оставляет (в частности, сразу после этой операции Эр-Рияд выделил на восстановление инфраструктуры сектора Газа 1 млрд долларов).
Но, несмотря на то что ХАМАС не удалось конвертировать свой политический взлёт ни в монополизацию своего положения внутри палестинского общества как главной силы сопротивления, ни тем более в геополитический капитал, у него оставался самый веский аргумент — военные возможности. И тут на организацию пролился «Литой свинец». Неожиданно эффективная с военной точки зрения операция израильской армии (на контрасте с «блином, вышедшим комом» в Ливане 2,5 года ранее) если не сокрушила, то очень сильно подорвала боевой потенциал ХАМАС и сняла с повестки дня его претензии на внешнеполитическую экспансию. Теперь ХАМАС варится в собственном котле, причём в секторе Газа у группировки объявились неожиданные конкуренты в борьбе за власть. Произошедшая недавно попытка переворота, предпринятая местным «филиалом» «Аль-Каиды» — группировкой «Джунуд Ансар Аллах» с целью установления шариатского государства в городе Рафах, хоть и была быстро подавлена, тем не менее высветила перед Халедом Машалем нерадостные перспективы. При всей своей ярко выраженной исламистской окраске ХАМАС всегда являлся движением национального сопротивления, но никогда не рассматривал себя частью всемирного джихадистского проекта Усамы бен Ладена. Именно поэтому идеологи «Аль-Каиды» всегда подвергали резкой критике Халеда Машаля, для которых он был ничем не лучше, чем «предатели» из ФАТХ. А теперь, после неудавшегося мятежа «Воинов сторонников Аллаха», они вообще затаили на ХАМАС смертельную обиду.
Что касается 2006 года для «Хезболлах», то, как известно, в том году ливанская группировка добилась большего, чем все регулярные армии арабских государств за всю долгую историю их войн с «сионистским образованием»: не проиграла на поле боя армии, безусловно входящей в тройку лучших в мире. «Хезболлах» одержала убедительную информационную победу в противостоянии с ЦАХАЛ и изрядно потрепала его в боях на хорошо знакомой ей местности. Из всей наглядной агитации на щитах и плакатах группировки в южном Бейруте автору этих строк больше всего запомнился тот, на котором был изображён подбитый израильский танк «Меркава» с надписью «Раньше он был непобедим!». Но военного поражения от Партии Аллаха израильская армия не терпела. 34-дневная война с «Хезболлах» только выявила определённые (хоть и серьёзные) недочёты в, казалось, великолепно отлаженной военной машине Израиля и лишний раз продемонстрировала трудности ведения регулярной армией «мятежевойны», да ещё против идейного противника, обладающего высокими боевыми качествами. В гораздо большей степени война показала некомпетентность тогдашнего политического и военного руководства еврейского государства. Первый в истории Израиля опыт руководства страной человеком, не прошедшим карьеру кадрового военного (премьер-министром Эхудом Ольмертом, да и у министра обороны Амира Переца он оказался незначительным), показал, что для еврейского общества он противопоказан. И, как видно по прошествии трёх с лишним лет, Израиль, предпочитающий учиться на чужих ошибках, способен это быстро делать и на своих.
Что касается «Хезболлах», то ей удалось сильно поднять свой рейтинг за пределами Ливана и ещё больше укрепить позиции внутри страны. Беспрецедентная по своей массированности психологическая травля «незаконного правительства» Фуада ас-Синьоры (этот эпитет сопровождал кабинет ливанского премьера в выступлениях руководителей группировки на митингах и на её собственном телеканале «Аль-Манар») привела к столкновениям сторонников двух сил в Бейруте в конце 2006 — начале 2007 года и настоящим боям в столице и крупных городах страны в начале мая 2008 года. Однако очень сильная историческая память ливанцев о страшнейшей гражданской войне 1975—1990 годов, политический пат из-за невозможности добиться преимущества какой-либо из сторон при примерно равных силах правительственной коалиции и оппозиции, а также активное содействие Лиги арабских государств в разрешении кризиса привели к заключению в Дохе (столице Катара) соглашений о формировании правительства национального единства.
Теперь «Хезболлах» получила то, что хотела, — заметное политическое возвышение на внутриполитической арене, что подтвердили даже проигранные блоку «14 марта» недавние парламентские выборы: не такой уж значительный отрыв от правящего блока в голосах делает её одним из ключевых участников внутриливанского диалога. Однако доступ во власть стал, по сути, и смирительной рубашкой для организации шейха Хасана Насраллы. Участие в новом правительстве автоматически накладывает на группировку долю ответственности за судьбу Ливана и, несомненно, действует на неё крайне дисциплинирующе. Теперь она уже не может действовать, как раньше, в одиночку, без оглядки на другие ливанские силы, прикрываясь риторикой «единственной защитницы страны». То, что шейх Хасан Насралла продолжает грозить Израилю и сыпать воинственной риторикой на пятничных митингах (на недавно состоявшемся мероприятии, совпавшем с третьей годовщиной «победы» в войне 2006 года, он заявил о наличии у «Хезболлах» ракет, в радиусе поражения которых якобы находится уже и Тель-Авив), не должно вводить в заблуждение — надо же лидеру Партии Аллаха держать марку движения сопротивления сионистам. Именно поэтому воинственный пыл не мешает ему сразу же открещиваться от изредка вылетающих с территории Ливана в направлении Израиля ракет, за которыми, видимо, стоят палестинцы из не подчиняющихся ливанской юрисдикции и находящихся вне контроля ливанских сил правопорядка лагерей беженцев. Да и о судьбе своего предшественника на посту лидера организации шейх Насралла, который очень редко и на очень непродолжительное время появляется на публике, на всякий случай не забывает — в феврале 1992 года Аббас аль-Мусави, руководивший к тому моменту Партией Аллаха всего девятый месяц, был убит ракетой, выпущенной с израильского военного вертолёта. Если в наземной войне с ЦАХАЛ «Хезболлах» показала себя очень умелым противником, то первоклассное мастерство лётчиков израильских ВВС ещё никто не ставил под сомнение.
Не зря гражданскую войну в Ливане называют «войной всех против всех». Калейдоскопичность заключавшихся и так же быстро расторгавшихся союзов между воевавшими группировками, а также их политические зигзаги просто поражали воображение. Непостоянство и условность интересов, видимо свойственные для этой полиэтнической страны, находят свой отклик и в политическом ландшафте Ливана. Недавно в Стране кедров произошло событие, которое у нас почему-то не встретило подобающего внимания, — в начале августа лидер влиятельной друзской общины Ливана Валид Джумблат объявил о выходе из коалиции правительственного большинства и налаживании контактов с Дамаском. Для того чтобы было понятно, какой резонанс этот неожиданный шаг может иметь для ливанской политической жизни, достаточно сказать, что Джумблат ещё недавно был самым ярым в Ливане антагонистом Сирии и патронируемой ей «Хезболлах». И хотя лидер друзов, по его словам, не намерен полностью порывать с Саадом Харири и его движением «Аль-Мустакбаль», его разрыв с блоком «14 марта» может перевернуть весь политический расклад в Ливане с ног на голову. Хотя вряд ли младший Харири просто так откажется от такого лакомого куска (на который приходится 11 из 71 голоса победившей недавно на выборах прозападной коалиции). Болото подковёрной борьбы и политических интриг многоконфессионального Ливана может запросто засосать в себя и такого матёрого игрока, как «Хезболлах».
Наверное, бесконечно отступать перед палестинскими и ливанскими радикалами израильское общество — эта нация-воин — не могло. Тель-Авив провёл «демаркацию» своих угроз с юга и севера, залив открытое пламя этих вызовов. И «Хезболлах» (своими успехами во второй ливанской войне), и ХАМАС (своей победой на выборах) сами вывели Тель-Авив из того военного и морального тупика, в котором его держали. Такие вот парадоксы Ближнего Востока.
Читать @chaskor |