Сахалинский писатель Вячеслав Каликинский пишет ретро-детективы – несмотря на большую популярность жанра, его хорошие варианты не утомляют. Тем более что перед нами опора на действительные исторические события, серия книг («Агасфер») и их симпатичный герой, Михаил Берг. У япониста Александра Куланова другая специализация – среди прочих японских тем он пишет не только про японские единоборства, но и изучает историю отечественных спецслужб в этой стране.
Terra incognita Япония и невыразимые кальсоны
Сахалинский писатель Вячеслав Каликинский пишет ретро-детективы – несмотря на большую популярность жанра, его хорошие варианты не утомляют. Тем более что перед нами опора на действительные исторические события, серия книг («Агасфер») и их симпатичный герой, Михаил Берг.
В 70-е годы XIX столетия в Россию Японией отправлен посол – установить дипломатические отношения и провести переговоры по территориальной принадлежности. Задача уже весьма непростая, а подоплека вообще загадочна – посла возвели в его высокий адмиральский чин только ради этой поездки, дипломат является бывшим мятежником и заключенным (!), а очередные заговорщики приставили к нему человека, который в их интересах должен разрушить его миссию (донести до русского императора «бэкграунд» посла – тем самым опорочив отправившего его императора японского). Российским властям, только подозревающим, что с переговорами не все так просто, тяжело вдвойне – японцев до этого в Санкт-Петербурге почти не видели, а Япония является «совершенной terra incognita».
Все планы, как колоду карт, смешивает случай: в его роли - молоденький офицер Мишель Берг, которого угораздило встретить будущего посла у французских кутюрье, от коей встречи его повлекло неудержимо вплоть до дуэли на сабле против самурайской катаны на крыше мчащегося поезда в духе «Миссия: невыполнима» и постижения мировой мудрости в польском монастыре в духе уже романов Эко…
У Каликинского проходит по сути та же мысль, что и у Акунина и других обращающихся к ретро-жанру: история наша довольно мрачна, люди в политике всегда занимались грязными делами, а что-то изменить к лучшему пытались («тонкая хрустальная грань понимания своего бессилия изменить что-либо в своих и чужих судьбах») обычные люди, такие, как мы с вами. Но, в отличие от того же Акунина, Каликинский отнюдь не моралистичен и не пишет современный памфлет в исторических одеждах из театрального гардероба. А легко мог бы, ибо аналогии с нынешними временами просто разбросаны по тексту: территориальные проблемы, чреватые конфликтами, трудности переговоров с японцами (за больше чем век тут ничего не изменилось!), «ярлык “азиатского деспота”, угнетающего не только своих подданных, но и европейскую культуру» прочно прилепился «к Александру с легкой руки английских газетчиков еще со времен Крымской войны»…
Не отвлекаясь на выражение своих взглядов, Каликинский дает то, что гораздо интереснее и ценнее – портрет (натюрморт, пейзаж…) эпохи во всех ее деталях. А в деталях он точен и сведущ. Даже в японских (такие мелкие опечатки, как «сансэй» вместо «сэнсэя», транскрипция «хаши» вместо «хаси» и именование сакэ водкой, тогда как на самом деле это вино, не в счет) – пишет, что правильно, японскую фамилию перед именем, дает экскурс в философию японских мечей и т.д.. Про Россию и Европу же можно узнать то, что во многих исторических книгах не найдешь – как работала Охранка в Париже с «нигилятиной», чем потчевали на переговорах в русском МИДе, как шифровались телеграфные сообщения и работала перлюстрация. И даже как в быту у офицеров назывались кальсоны («невыразимые»!).
В следующих книгах Михаилу Бергу придется посражаться со спецслужбами нескольких стран вплоть до самой смерти. Если это будут такие же ненавязчивые, богатые на историческую основу вещи, то им определенно место в моем книжном шкафу.
«По лезвию самурайского меча и под прицелом чекистского нагана»
У япониста Александра Куланова интересная специализация – среди прочих японских тем (от «Россия и Япония: имиджевые войны» до «Обнаженная Япония») он пишет не только про японские единоборства, но и изучает историю отечественных спецслужб в этой стране. Тема, как ни странно, почти «невспаханная» - кроме книг о Зорге из относительно нового существуют лишь главка о Токио в «Путеводителе КГБ по странам мира» и «КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио» К. Преображенского (обе книги тут, кстати, пристально обсуждаются).
У книги, кроме самого Токио, три героя – Василий Ощепков, первый советский военный нелегал в Токио, пионер русского дзюдо и один из создателей самбо, Зорге, конечно же, и Кин Ёрю, он же Роман Ким, японист, разведчик, переводчик и «советский ниндзя». Есть и, как в настоящем романе, свои анти-герои – сбежавший в Америку Левченко и провалившийся на задании Преображенский.
Если миссия Ощепкова в Японии была довольно кратковременна, то его роль в популяризации дзюдо в нашей стране нельзя переоценить. Впрочем, получается и недооценить – в советские годы его имя замалчивали, в наше время его хорошо помнят, по моим наблюдениям, скорее на Дальнем Востоке, но не у нас. Между тем, он был учеником самого основателя дзюдо великого сэнсэя Кано Дзигоро, первым из русских получил высокие даны в «Институте дзюдо» Кодокане, реформировал борьбу под наши условия (белые спортивные штаны не нравились советским спортсменам, так как напоминали им кальсоны).
Книга же строится вокруг шпионской топографии (по признанию автора, она родилась из воспоминаний об экскурсии в детстве под примечательным названием «По памятным местам КГБ СССР в Москве» и гидовской подработки в Японии). Александр Куланов стремился найти не только места встреч-явок, досуга, но и жилье того же Ощепкова. Дело же это отнюдь не простое – в полной мере это поймет тот, кто имел опыт «ориентирования на местности» (японские номера домов живут по законам собственной логики!) и помножит его на тот факт, что после Великого землетрясения Канто и американских бомбардировок (по сравнению с Токио «Сталинград был слегка поврежденным городом», по приведенной в книге ремарке еще одного разведчика) Токио почти полностью изменил свой облик…
О Романе Киме писать безусловно нужно хотя бы потому, что его биография остросюжетней многих триллеров (не зря в собственных книгах он часто завуалировано писал о себе, а Юлиан Семенов вывел в его в первой книге о Штирлице, да и «крестным отцом» самого Штирлица он считается по праву) – один тот факт, что корейца, в Токио его воспитал наставник наследного принца – а еще потому, что сама биография его до сих пор полна белых пятен, как карта мира в средние века. Мне, например, приходилось слышать и такие суждения, что большинство своих приключений он выдумал, был авантюристом-фантазером (менял в автобиографиях не только имя отца, но и пол своего ребенка!), таким подрабатывающим на британскую разведку Кроули или советским Калиостро (хотя в ту эпоху чего это стоило! Арестовали и Кима).
Пересказывать же биографию Зорге в книге может показаться излишним – есть же известная ЖЗЛ четы Колесниковых, пусть и не идеальная (перечитывая ее недавно, я был весьма удивлен – у советских корректоров имидж отнюдь не нынешних, в книге же встретилась масса совершенно банальных опечаток), другие книги и определенное устоявшиеся знание в массовом сознании – как и некоторые повторы и приведенные общеизвестные факты.
Но факты редкие, с копирайтом исключительно авторским, как и личные истории и эмоциональная вовлеченность Куланова спасают книгу от провала Зорге-Рамзая: опять же тот случай, когда реальные факты дают фору фикциональности. Например, спрошенный во время турне по Японии о Зорге Гагарин не знал, кто это такой, узнав же, отругал посольских за трусливую скрытность, из своего гонорара оплатил отправку букета на кладбище Тама и донес до Хрущева мысль, что это имя должны знать все. Приводя известное и неизвестное, Куланов проверяет, перепроверяет и дискутирует. Дискуссии бывают, кстати, весьма жесткими, как с тем же Преображенским. Предыстория тут такова – работая в Токио под прикрытием, тот был изобличен японской контрразведкой, тут же выслан, после чего уже в наши годы выпустил книгу, разоблачающую «происки» КГБ и своих бывших коллег в Японии, а затем попросил политического убежища в США, откуда и продолжает разоблачать КГБ, РПЦ и прочие трехбуквия… Судить тут со стороны вряд ли корректно и сложно хотя бы потому, что книги обоих дискутантов стоят у меня на полке с авторскими посвящениями, но что Куланов находит у Преображенского ошибки, то верно – огромный книжный магазин «Марудзэн» действительно находится у Токийской станции, а не у Императорского дворца (хотя к обоим и можно добраться, «свернув с Гиндзы»).
Что-то подсказывает, что это не последнее издание «Шпионского Токио» и автор будет копать свою тему и дальше – очень интересно, ждем.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Ваби-саби, сатори и макото.
Как принципы японской эстетики помогают понять скрытую красоту вещей и быстротечность жизни и как они повлияли на менталитет японцев. - Токио: что делать в городе, которого нет.
Предположим, вы оказались в столице Японии всего на один день и одну ночь. - Шесть вкусов Вакаямы.
Сладкая, горькая, соленая Япония. - Одинокая смерть в Японии.
Как работает сервис по ликвидации имущества умерших. - Черно-белая Япония.
5 фильмов для знакомства с культурой Cтраны восходящего солнца. - В Японии от наводнения погибло уже 155 человек, десятки числятся пропавшими без вести .
Сильные дожди на юго-западе Японии привели к эвакуации 2 миллионов человек. - Исчезновение Агаты Кристи.
Почти как в настоящем детективе. - Приватизация тела.
Почему японцы стали долгожителями и как развивалась японская телесная культура. - Ты из Москвы? Знаешь японский? Куда ты бежишь?
«Вперёд и вверх! Во мне полтонны пробуждающей весны...». - Кодавари.
Что такое японский перфекционизм и почему он доступен каждому.
