Глобальные экономические кризисы происходят регулярно, и их причина в самом устройстве современной денежно-кредитной системы. Правительство может потратить на поддержку рынка сотни миллиардов долларов, не устранив фундаментальных проблем, а лишь усугубив их обострением инфляции. Может быть, сегодня ведущие политики и экономисты наконец задумаются о фундаментальных причинах этих проблем.
Глобальные экономические кризисы происходят регулярно, и их причина в самом устройстве современной денежно-кредитной системы. Правительство может потратить на поддержку рынка сотни миллиардов долларов, не устранив фундаментальных проблем, а лишь усугубив их обострением инфляции. Может быть, сегодня ведущие политики и экономисты наконец задумаются о фундаментальных причинах этих проблем.
Серьезный финансовый кризис – это всегда отрезвление, избавление от иллюзий. Август 1998-го напомнил, что курс национальной валюты нельзя долго удерживать на уровне, который в несколько раз выше отношения международных резервов к денежной массе. А также о том, что правительство, финансирующее свои расходы, привлекая трехмесячные займы под 40% годовых в реальном исчислении, обречено на банкротство. «Кризис доткомов» 2001 года указал на другую простую истину: рыночная капитализация убыточной фирмы не может в десять раз превышать ее выручку – если, конечно, речь идет о правиле, а не об исключениях.
Сегодняшняя буря на мировых рынках тоже возвращает с небес на землю. Суть событий, произошедших в американском секторе ипотеки, понятна уже многим. Одни люди выдали слишком дешевые и длинные ипотечные кредиты слишком ненадежным заемщикам и перепродали свои права требования по этим долгам. Другие, особо не разбираясь, купили у них эти права, причем в кредит и с большим плечом. А когда покупаешь актив с большим плечом, даже небольшого падения цены оказывается достаточно, чтобы разориться. И вот – свершилось: многие участники рынка действительно разоряются. Вопрос в том, почему такое большое количество деловых людей одновременно совершили сходные ошибки, переплатив за недостаточно надежные ценные бумаги, и почему теперь годы бума и сверхдоходов на финансовых рынках США оборачиваются общими расходами более чем в 700 млрд долл. для бюджета страны, имеющей дефицит 400 млрд и госдолг более 11 трлн долларов.
Корни кризисов
Традиционный ответ в том, что деловые люди недостаточно компетентны, и для избежания ошибок им нужна руководящая и опекающая роль государства. Так считает финансовая элита большинства стран. Этот ход мысли проявляется, когда мы слышим от глав центральных банков рассуждения о «чрезмерном» или «недостаточном» объеме кредитов в экономике.
Чтобы исправлять эти отклонения от идеала, денежные власти повышают или снижают процентные ставки, ужесточают или смягчают требования к банковским резервам, продают или покупают ценные бумаги, спасают или оставляют погибать попавшее в переделку финансовое учреждение. Подобные шаги либо усиливают, либо ослабляют темпы накачки денег в экономику. Если совокупный спрос в стране недостаточен, правительство должно добавить рынкам ликвидности, а если избыточен, наоборот, принять антиинфляционные меры. Данную логику разделяют все наиболее влиятельные школы экономистов: и кейнсианцы, всегда настаивавшие на необходимости государственного вмешательства в экономику, и монетаристы, которые обычно позиционируются как сторонники свободного рынка.
Иначе смотрит на дело австрийская школа, лидерами которой в свое время были Людвиг фон Мизес, Мюррей Ротбард и Фридрих фон Хайек. Ее сторонники не считают, что государственные чиновники, руководящие центробанками, способны отличать правильные инвестиционные решения от неправильных лучше, чем предприниматели. Последние, во всяком случае, проходят естественный отбор в ходе конкуренции и рискуют своими личными деньгами. А если так, то кредитный рынок в государственных манипуляциях не нуждается, смысла в «мероприятиях денежно-кредитной политики» нет, и сами центральные банки бесполезны.
Значит ли это, что австрийская школа предлагает просто вернуться к старым временам, когда центробанков не было (для США эта эпоха закончилась с учреждением ФРС в 1913 году)? Нет. Тогдашняя система тоже была несовершенна и периодически порождала общие кризисы экономики. С точки зрения «австрийцев», главной причиной этих кризисов и главным недостатком старого денежного устройства было так называемое частичное резервирование по вкладам до востребования. И об этом, пожалуй, стоит рассказать поподробнее.
Суть данного явления в том, что банкир, получивший от вкладчика деньги на условиях возврата по первому требованию (бессрочный вклад), не хранит их в полной готовности действительно все вернуть, как только понадобится, а пускает часть этих средств в оборот. Выдав из этой суммы кредит, банк способствует осуществлению какого-нибудь инвестиционного проекта, получает по своей ссуде процент и часть заработанных денег платит вкладчику в виде процента по его депозиту. Получается довольно выгодно – если только вкладчик не придет за своими деньгами в тот момент, когда они крутятся где-то на стороне. А если придет – случится крах. Говоря точнее, крах банка, практикующего частичное резервирование, становится неизбежен, если доля вкладов до востребования, которую вкладчики пожелали в данный момент взять назад, выше, чем доля привлеченных средств, отложенная в резерв. Если вкладчики желают забрать назад все свои деньги, частичное резервирование ведет к гарантированному банкротству, если только часть – сохраняются шансы выжить.
Таким образом, платежеспособность банка, ставшего на путь частичного резервирования по бессрочным вкладам, уже не зависит от добросовестности и эффективности его операций. Банк становится заложником настроений вкладчиков. А сами вкладчики, по сути, могут превратиться в участников своеобразной азартной игры, в которой побеждает тот, кто заберет свои деньги достаточно поздно, чтобы накопились приличные проценты, но достаточно рано, чтобы резервный фонд не был исчерпан удовлетворением требований более расторопных «партнеров». Это те же самые правила, какие действуют в пирамидальных «схемах Понци», из которых в России больше всех прославилась «МММ» образца 1994 года…
Частичное резервирование подчиняется ряду экономических законов. Во-первых, без государственного покровительства оно становится маргинальным явлением и вытесняется из сферы банковского дела в мир лотерей и азартных игр. Бессрочный вклад, по которому нет стопроцентного резерва, это уже скорее не вклад, а ставка, а потребность иметь надежный счет в банке у большинства людей значительно сильнее потребности пощекотать нервы в казино. Во-вторых, однако, если государство берет практику частичного резервирования под защиту, она становится всеобщей. Логика тут простая: кто крутит деньги, положенные на бессрочные депозиты, тот получает дополнительную прибыль и может предложить более высокие проценты по вкладам. Все остальные банки просто остаются без вкладчиков и не могут привлекать средства.
Здесь стоит уточнить, каким образом государство может покровительствовать банку, занимающемуся частичным резервированием. В эпоху до возникновения центральных банков для этого использовались самые разнообразные меры. Их суть, однако, сводилась к одному: вкладчики не должны забрать из банка свое золото. Для этого могли использоваться прямые запреты на снятие денег со счетов, когда банк получал привилегию в течение «ограниченного периода» не расплачиваться по своим обязательствам. Применялись и более тонкие методы, когда долговые расписки и векселя коммерческих банков официально приравнивались к деньгам. Государство принимало их в счет налоговых платежей и требовало от других участников рынка, чтобы они тоже принимали платежи в этих единицах.
Некоторые банки, получившие гордое звание «национальных», но имевшие среди своих акционеров и частных лиц, добивались даже того, что правительство принимало на себя их долги. Иными словами, коммерческие банки были любимыми детьми правительств и обладали привилегиями, о которых рядовое торговое или промышленное предприятие могло лишь мечтать.
С возникновением центральных банков практика государственной поддержки банкиров, занятых частичным резервированием, поменяла форму. Теперь коммерческий банк, которому угрожает «набег вкладчиков», усомнившихся в том, что их депозиты действительно могут быть возвращены по первому требованию, получает от центробанка стабилизационный кредит.
Откуда центробанк берет деньги, идущие на этот займ, понятно: он их просто эмитирует, рисует. Эта система работает более равномерно, воспринимается публикой лучше и спасает погорелые банки эффективнее, нежели прежняя. Одна беда: регулярная денежная эмиссия, которой она требует, несовместима с твердой валютой и стабильными ценами. В частности, для ее утверждения потребовалось уничтожить золотой стандарт и перейти к необеспеченным деньгам.
Система с центральным банком неизбежно порождает инфляцию, но периодические кризисы при этом отнюдь не устраняются. Тем не менее на протяжении ХХ века центральный банк в сознании большинства экономистов превратился в неотъемлемый атрибут цивилизованного государства, и сегодня лишь немногие дерзают усомниться в полезности этого института.
Феномен экономического цикла, когда за фазой бума неизбежно следует крах, порожден самим частичным резервированием. Банк, использующий бессрочные депозиты для финансирования инвестиционных проектов, процветает, так же как и его заемщики, – но лишь до тех пор, пока вкладчики не пользуются своим правом требовать деньги назад. При этом вкладчикам известно, что у банка нет денег, чтобы расплатиться со всеми, поэтому для каждого важно не оказаться в очереди перед кассой последним. Чем дольше длится процветание, тем выше ставка и тем сильнее у вкладчиков соблазн забрать деньги, пока не поздно.
В какой-то момент количество людей, изымающих свои вклады, должно превысить критическую массу и начать цепную реакцию, когда все кредиторы требуют свои деньги назад и никто не хочет одалживать даже под высокие проценты. Финансовые учреждения начинают лопаться, а вслед за ними приходит очередь производственных предприятий, чьи проекты были рассчитаны на доступ к дешевому кредиту и оказываются нерентабельными в изменившихся условиях. Наступает крах, люди, сделавшие неверные ставки, становятся банкротами, а затем цикл повторяется сначала.
Государство-избавитель
Экстренная поддержка со стороны центробанка, подбрасывающего свеженарисованные деньги коммерческому банку, может продлить фазу подъема, но не сделать ее бесконечной. Она лишь устраняет текущее затруднение, но факторы, создавшие его, продолжают действовать. Поскольку эмиссия влечет за собой повышение цен и рост номинальных процентных ставок, в следующий раз для стабилизации положения коммерческого банка дозу инфляционной поддержки придется увеличить. Но инфляция, которую запускают, чтобы отсрочить экономический спад, приобретя размах, способна парализовать экономическую жизнь и сама по себе.
История полна примеров того, что наиболее резкое падение производства и уровня жизни случается не в моменты циклических кризисов, а именно в периоды гиперинфляции. Поэтому в развитых странах при первых признаках резкого ускорения инфляции эмиссию сворачивают, позволяя экономике ввергнуться в «нормальный» кризис.
Разумеется, чем дольше этот момент оттягивают, тем дороже приходится платить жертвам финансового краха и депрессии. Поэтому самое интересное и непредсказуемое, что происходит во время экономического кризиса, это реакция правительства. Будет ли оно вмешиваться, попытается ли преодолеть или оттянуть неизбежный кризис? Станет ли спасать участников рынка, чьи расчеты оказались неверными? И если станет – то всех подряд или только избранных? Другими словами, будет ли крах немедленным, но скромным по масштабам или же отложенным, но грандиозным?
Если взглянуть на происходящие события с этой точки зрения, полученная картина окажется довольно любопытной. Ипотечный кризис в США – типичное следствие кредитного бума, который разворачивался несколько лет. Бум, порождаемый частичным резервированием, неизбежно создает в экономике проблемные зоны. Значительная часть инвестиций оказывается убыточной. Особенно много таких убыточных инвестиций (malinvestments, как называл их Мизес) сосредотачивается в секторах, специально стимулируемых государством. Жилищное строительство поощряется правительствами почти во всем мире, поэтому неудивительно, что средоточием проблем стала ипотека.
Эмиссия не станет панацеей
Таким образом, власти США не решились предоставить рынки собственной судьбе и начали смягчать ситуацию крупными денежными вливаниями. Главный источник этих денег – эмиссия. Разумеется, пока нельзя сказать, оказалась ли сделанная инъекция достаточной, чтобы отложить дальнейшие потрясения хотя бы на несколько месяцев. Фондовый рынок в последние дни стабилизировался и проявляет умеренно положительную динамику.
Однако обратная сторона выпуска необеспеченных денег общеизвестна: это инфляция и обесценение национальной валюты. Поэтому сейчас будет интересно следить за ценами биржевых товаров. В частности, золото за последние пять дней поднялось в цене с 780 до 860 долл. за унцию. Насколько далеко зайдут события и увидит ли Америка полномасштабную стагфляцию, пока неизвестно. Ситуация, однако, развивается тревожным образом.
Теоретически, нынешний кризис может оказаться одним из самых глубоких за всю историю. По словам бывшего главы ФРС Алана Гринспена, столь масштабные события случаются «раз в полстолетия, может быть, раз в столетие». На страницах AP, International Herald Tribune, The Gazette происходящее сравнивают с Великой депрессией. Что ж, если нам действительно предстоит пережить столь большие трудности, остается надеяться, что из них будет извлечен урок.
Мировая денежно-кредитная система, основанная на частичном резервировании, необеспеченных бумажных деньгах и руководящей роли центральных банков, давно превратилась в фабрику кризисов, в конвейер, с которого регулярно сходят финансовые катаклизмы. Может быть, сегодня ведущие политики и экономисты наконец задумаются о ее переустройстве.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
