7 октября исполнилось восемь лет с момента практического начала всемирной войны с терроризмом, объявленной властями США после терактов 11 сентября 2001 года. Неюбилейная и многими уже подзабытая дата начала операции «Несокрушимая свобода» по разгрому талибов и алькайдовцев в Афганистане. Тем не менее именно в этом году отчётливо выявила разительные метаморфозы, которые претерпело развитие афганской кампании.
Спустя пару месяцев после первых американских ударов по Кабулу сторонники муллы Омара и Усамы бен Ладена оказались на грани полного разгрома. Однако они смогли переждать «бурю», поднакопили сил и принялись делать то, что умеют лучше всего, — вести партизанскую войну. В предыдущие годы в афганских горах шла вялотекущая «мятежевойна». И только с середины нынешнего года развернулась настоящая война, которая по своей интенсивности всё больше приближается к уровню противостояния советских войск и джихадистского интернационала в 80-е годы. Эскалация военных действий моментально отразилась на уровне потерь сил НАТО и ИСАФ. Ежемесячные потери сил коалиции теперь достигают 70—80 военнослужащих.
Причём если англосаксы хотя бы воюют по-настоящему, то охарактеризовать военные контингенты европейских членов НАТО словом «войска» язык не поворачивается. На самом деле это просто группы людей в военной форме, отсиживающихся в относительно спокойных северных и западных районах Афганистана и, кажется, разучившихся даже стрелять в противника. Многим до сих пор памятен случай, произошедший в начале сентября, когда талибы захватили два бензовоза в провинции Кундуз — зоне ответственности бундесвера. Вместо того чтобы попытаться отбить у талибов автомашины с очень ценным в афганских условиях топливом для войск, командир немецкого гарнизона сразу же по традиции вызвал американскую авиацию. Под воздушный удар F-15, однако, угодили не только талибы, но и десятки местных жителей, оказавшихся около бензовозов. Последнее, кстати, свидетельствует ещё и том, что и разведка в европейских армиях ушла в бессрочный «отпуск», если не в «отставку».
За полтора месяца до этого солдаты бундесвера провели операцию «Орёл» по освобождению от талибов уезда Чардар в той же самой провинции Кундуз. Сообщается, что в операции принимали участие бронетехника и целых 300 немецких солдат (правда, при поддержке 900 солдат афганской армии). И вроде бы они даже уничтожили не то 13, не то 17 талибов. Однако этот уникальный, без всякого преувеличения, боевой опыт участия немецких военнослужащих в войне в Афганистане стал ещё более показательным в плане оценок нынешнего менталитета немцев, чем пресловутая история с бензовозами. Дело даже не в том, что по завершении операции немцы вернулись на свою военную базу, а уезд тут же вновь оказался под контролем талибов, устроивших по этому случаю в его административном центре настоящий праздник. Это было бы полбеды. Беда же в том, что применение оружия немецкими военными в военных условиях (!) стало поводом для разбирательств на правительственном уровне (!!) сразу после завершения операции «Орёл». Решение парламентариев бундестага, доведённое до сведения подразделений, расквартированных в Афганистане, представляет собой самый настоящий хит, который нельзя не привести. Отныне им надлежит следовать таким правилам: «применение силы, которое может повлечь за собой смерть, запрещено, за исключением случаев, когда речь идёт о нападении или непосредственной угрозе нападения». Иначе говоря, если талибы собираются нападать, то немецким военным можно открывать огонь, а если нет (то есть если, даже находясь в пределах видимости, они не показывают намерения ввязываться в боестолкновение), то нажимать на курок запрещено, иначе это может привести к смерти! Хочется понять, имеется в виду смерть только своего военного или талиба тоже?
Есть сильнейшие подозрения, что талибы очень чутко уловили умонастроение таких вояк и клинический пацифизм их соотечественников. Как в этой связи не вспомнить атаку смертника на итальянский конвой в Кабуле 17 сентября, в результате которого погибли шесть военнослужащих с Апеннин. Что тут началось в Италии! Вся местная пресса и все политические оппоненты Сильвио Берлускони буквально накинулись на нынешнего премьер-министра, требуя от него немедленного вывода войск из Афганистана. Для итальянского общества врагом оказались не талибы, а собственный глава правительства, который не захотел, называя вещи своими именами, откровенно капитулировать перед радикалами, как это сделала Испания после терактов 11 марта 2004 года, тут же выведя свои войска из Ирака. Хотя возможно, что многочисленные политические недруги Берлускони воспользовались кабульской трагедией (а точнее было бы сказать, вызовом нации) для сведения своих давних счётов с премьером. Если это так, то ситуация с состоянием общественного мнения в Италии печальна вдвойне. И видно, что для итальянцев атака смертника — это именно трагедия, которую ни в коем случае нельзя допустить вновь (а сделать это можно, только полностью выведя войска), а не хлёсткий удар по самолюбию военных, которых такой вызов должен был бы наконец-то заставить взяться за оружие для наведения хотя бы относительного порядка в зоне своей ответственности. Даже не верится, что предками нынешних итальянцев с их крайне низким болевым порогом потерь в рядах своих военных являются древние римляне, правившие некогда половиной античного мира...
К чести Берлускони, который поначалу поддался было на давление общественного мнения, он заявил, что к концу года домой вернутся только 500 военнослужащих, а все последующие шаги своего правительства в афганском вопросе он будет согласовывать с другими членами НАТО (читай: с США, так как все европейские члены «агрессивного империалистического блока» психологически готовы валить из Афганистана хоть сегодня). В каком-то смысле Италия является свидетелем «дежавю». Почти шесть лет тому назад Берлускони, занимавший привычный для себя пост премьер-министра, также подвергся сильнейшему давлению в стране, потребовавшей срочного вывода итальянских военных из Ирака после ещё более масштабного теракта. 12 ноября 2003 года бензовоз, управляемый двумя камикадзе, протаранил казарму итальянских карабинеров в городе Эн-Насирия. В результате мощного взрыва погибло 19 итальянцев (вместе с восемью иракцами и десятками раненых). В том теракте итальянские военные понесли самые большие единовременные потери после окончания Второй мировой войны. И тогда Кавальеро не пошёл на поводу у впавших в пацифизм соотечественников и вышел из той затруднительной ситуации с честью. Он сразу недвусмысленно заявил, что Италия продолжит выполнять свою миссию в Ираке, а последний итальянский солдат покинет страну согласно заранее согласованному плану — к концу 2006 года, что и было сделано (правда, уже при новом правительстве левоцентриста Романо Проди). По нынешним меркам Сильвио Берлускони является для своей страны великой личностью...
Другие европейские страны такое испытание воли и решимости духа вряд ли бы выдержали. Талибам даже не нужно организовывать масштабные теракты в самой Европе, как в Мадриде в 2004 году, для воздействия на правительства тех стран, чьи войска нынче находятся (именно находятся, а не воюют) в Афганистане. В конце концов, они сопряжены с немалыми организационными трудностями, накладны в финансовом плане, да и риск провала существует. Гораздо проще организовать атаку смертника на колонну войск любой европейской страны (будь то Норвегия, Голландия, Латвия, Венгрия и т.д.) в афганской глубинке, где отсиживаются военные из Старого Света, чтобы гарантировать этой стране как минимум внутриполитический кризис и вывод войск — как максимум. Теоретическое бегство своих союзников, как бы оно в итоге ни было обставлено, станет для Вашингтона сильным ударом. Штатам и для своей зоны ответственности не хватает по крайней мере 40 тыс. солдат, из-за которых между Бараком Обамой и командующим силами НАТО в Афганистане генералом Стэнли Маккристалом уже разгорелись споры, а тут они встанут ещё и перед необходимостью занимать освободившиеся «вакансии» и распылять свои силы.
Отчасти талибам в их войне с США помогло отвлечение внимания Вашингтона на Ирак. Однако ключевым моментом выживаемости исламистов а Афганистане стал их тыл — многосоткилометровая пограничная территория на афгано-пакистанской границе, так называемая зона пуштунских племён (не разделяющих себя на афганские и пакистанские), которые никогда не подчинялись центральным властям (будь то Кабул или Исламабад). Эта самая настоящая «чёрная дыра», расположенная в труднодоступной местности с прекрасно функционирующими ещё со времён нашей войны в Афганистане лагерями по подготовке «воинов Аллаха» и своим населением, которое никогда не предаст. Такой тыл является мечтой любого иррегулярного движения. До тех пор пока зона находится вне контроля пакистанских властей (про афганские можно даже не заикаться ввиду традиционного ограничения их влияния пределами своей столицы), говорить о переломе в войне в Афганистане не имеет никакого смысла.
Видимо, это дошло и до властей в Исламабаде, на днях они заявили о подготовке широкомасштабной операции против талибов в Северо-Западной пограничной провинции (тем более после успешного опыта по разгрому талибов в долине Сват). Участие американских военных в полномасштабной зачистке зоны племён невозможно как по сугубо военным причинам (для этого потребуются даже не десятки, а сотни тысяч новых военнослужащих, что нереально в принципе), так и по политическим (это сразу же поставит нынешние пакистанские власти на грань краха в государстве с сильнейшими антиамериканскими настроениями). Крайне узкий коридор военных возможностей США в Пуштунистане сводится только к использованию беспилотников для ударов по радикалам.
И стоит признать, что применяют их американцы достаточно эффективно. 27 августа от ракеты, выпущенной с БПЛА «Предатор», погиб лидер Исламского движения Узбекистана (ИДУ) Тахир Юлдашев, а тремя неделями ранее был уничтожен сам глава пакистанских талибов Бейтулла Мехсуд. «Кара небесная» на самом деле является ещё и неплохим психологическим оружием для изматывания боевого духа даже таких стойких партизан, как талибы.
Тем не менее можно с уверенностью сказать, что талибы к власти в Афганистане уже не вернутся. Против них играют два основных фактора: американские войска, вывод которых стал бы крупнейшей геополитической катастрофой для Америки со времён вьетнамской войны, и историческая память многих афганцев, не принадлежащих к пуштунам (а это свыше половины населения), о совершенно мракобесном варианте ислама, который последователи муллы Омара насадили в стране в 1996—2001 годах. Для афганцев натовцы представляются меньшим из зол. Даже гибель мирного населения в результате ударов сил коалиции является следствием ошибок в планировании и разведке НАТО, в то время как талибы ставят целью максимизацию жертв среди афганцев для дестабилизации обстановки. И все разговоры о том, что талибы, дескать, перехватили военную инициативу у американцев, являются весьма спорными. До тех пор пока в стране находятся американские войска с их подавляющим преимуществом в средствах огневой мощи, радикалам в военном плане ничего не светит. Да, силы коалиции контролируют только крупные города и основные магистрали (как в своё время советские войска). На большее, видимо, нет сил, да и смысла тоже. Афганские горы ведь завоевать невозможно! В них можно проводить точечные спецоперации, высаживать десанты, устраивать засады, но занять их, как города, нельзя по определению. Они являются традиционной вотчиной «воинов Аллаха» ещё со времён джихада против советских войск.
Единственное существенное преимущество талибов заключается в другом: в горах, откуда они наносят свои удары по войскам коалиции, они могут бегать десятилетиями, так как для них фактор времени, в отличие от Вашингтона, не имеет никакого значения. А ещё талибы, как уже было сказано выше, моментально чувствуют психологическую слабину своего противника. Нет сомнений, что именно так они рассматривают фразы, которые уже проскользнули из уст Барака Обамы и генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена о возможности поиска диалога с «умеренными» талибами. Пожалуй, найти среди нынешних талибов «умеренных» будет даже потруднее, чем навести порядок в зоне племён (что вызывает большие сомнения из-за грандиозности задачи).
Конечно, только лишь военного решения афганского вопроса не существует. Всё намного сложнее и представляет собой целый комплекс мер пропагандистского, социально-экономического и политического характера, в чём пока особыми успехами США и ведомая ими коалиция похвастать не могут. Но обратного (и другого) пути нет. Символично, что главный фронт антитеррористической войны теперь пролегает в Афганистане, точнее, в той самой зоне племён на афгано-пакистанской границе — логове радикального исламизма, получившего именно там два десятилетия тому назад путёвку в жизнь, точнее, в кровавый кошмар, которым он успел отметиться не в одной стране после окончания афганской войны с СССР. Вдвойне символично (и исторически справедливо), что эту задачу теперь выполняют те, кто в своё время больше всех поспособствовал рождению такого монстра.
Читать @chaskor |