Арест новосибирского художника Артёма Лоскутова, организовавшего в западносибирской научной столице первомайский флешмоб, названный «монстрацией», на первый взгляд кажется продуктом дурости городских властей.
Коль не велено было, так и получи от нас, самодуров с неограниченными полномочиями, на полную катушку: не за препятствие дорожному движению, а за наркотики и экстремизм. И теперь гражданам судьям предстоит решать нелёгкую задачу, доказывая присутствие в дурашливых лозунгах экстремистских призывов, направленных как минимум на дестабилизацию. И как максимум — на вселенский переворот. Но они, конечно же, постараются. А иначе вертикаль на широте Новосибирска погнётся и скособочится.
Итак, вот эти монстрационные лозунги, сформулированные арт-группой Артёма Лоскутова «Бабушка после похорон» и начертанные на транспарантах. Совершенно очевидно, что они обладают несомненными художественными достоинствами.
«Он умер за Ы».
«Здесь вам не тут!»
«Вера, не пей!»
«Крокодил, крокодилю и буду крокодилить!»
«Ну и чё?»
«Контракт — это зло».
«Я не знаю, что орать».
«Так целуются шпротины».
То, что, попадая в современные властные структуры, наш человек лишается чувства юмора, — это понятно. Понятно и то, что он начинает с большим подозрением относиться ко всем неранжированным и несанкционированным жизненным проявлениям, видя в них угрозу устоям. И это не сейчас появилось, об этом ещё Чаадаев говорил.
Но в данном случае новосибирское начальство продемонстрировало как раз не родовую дурость, а высокую степень интеллекта, осведомлённость в механике современных коммуникаций, описанной Говардом Рейнгольдом в книге «Умные толпы: новая социальная революция», и историческое видение.
Действительно, достаточно вспомнить парижскую студенческую революцию 1968 года, которая начиналась с лозунгов примерно такого же рода: «Будьте реалистами — требуйте невозможного!», «Запрещается запрещать!», «Воображение у власти!», «Всё — и немедленно!», «Забудь всё, чему тебя учили, — начни мечтать!», «Распахните окна ваших сердец!», «Всё хорошо: дважды два уже не четыре», «Оргазм — здесь и сейчас!»…
Очень может быть, что кто-нибудь, прочитав милицейское донесение о первомайской монстрации, выпрыгнул из окна мэрии с воплем «Французы идут!». Однако знать мы того не можем, поскольку самое крупное чиновничество располагается, как известно, не выше второго этажа, в связи с чем в криминальную хронику это происшествие внесено не было.
Страшные французы в те далёкие годы были вооружены лишь булыжниками, но мобильников у них не было. Мобильник, как справедливо считают новосибирские борцы с экстремизмом из милицейского подразделения «Э», удесятеряет силы сотрясателей устоев. Несомненно, в своих противоправных действиях, арестовывая Артёма Лоскутова, они припомнили манильские события 2001 года, когда у президентского дворца в столице Филиппин собралась громадная толпа из 1,5 млн человек, которые потребовали отставки Джозефа Эстрады. Эстрада ушёл. Это был грандиозный флешмоб, который самоорганизовался в результате лавинообразной рассылки SMS «Иди к дворцу, будь в белом».
Такая параллель с монстрацией, созревшая в умах отцов города, озадачивает. Остаётся предположить, что они подозревают аналогичные — «филиппинские» — настроения новосибирцев по отношению к своей созидательной деятельности. Ведь Эстрада, бывший телесериальный актёр, за три года правления сумел так насолить буквально всем сословиям и категориям граждан — от беднейших до богатейших, от либералов до ультраправых, от криминалитета до партизан из левацкой организации «Абу Сайяф», — что первая же эсэмэска стала спичкой, поднесённой к бочке с порохом. Вряд ли такую ситуацию мы можем наблюдать в Новосибирске.
Несомненно, тут имеет место не панический ужас, а чисто детская обида типа «а чего они дразнятся?!».
Артём Лоскутов избрал очень точный язык общения с властью, абсолютно адекватный. Таким приёмом в старину пользовались диссиденты, разговаривавшие с КПСС на её же родном языке. И лексикон был точно такой же, и синтаксис, и фразеология, и аргументация, и фонетика с орфографией, не говоря уж о пунктуации. Статьи из журнала «Континент» практически не отличались от передовиц газеты «Правда». Только белое в них называлось чёрным, а чёрное — белым. Это для людей принципиально внесоветских, скажем, для литературного андеграунда, выглядело довольно убого. Но для подавляющей массы язык был понятным, доходчивым и вызывающим доверие. И это было оправданно, что продемонстрировали громадные и пламенные, поистине «филиппинские» митинги конца 80-х годов.
Сейчас у власти, естественно, иной язык. Это язык абсурда, язык Ионеско, язык виртуальной реальности. И у внимающего ему медленно, но верно съезжает крыша. И он начинает не только путать реальный и виртуальный миры, но и не понимать, в каком из них он сам находится. Этот эффект нарушения самоидентификации достигается за счёт чрезвычайно высокой лабильности всего сущего: телесюжетов, высказываний должностных лиц, законодательных инициатив, деяний исполнительной власти, интерпретаций внешнеполитических воздействий, низвержения кумиров, возвеличиваний героев… То есть налицо тотальный индетерминированный процесс, когда нам, простым обывателям, не дано понять, что из чего вытекло и куда завтра втечёт. Именно так творили Беккет и Ионеско.
Таковы же и монстрации, проводящиеся арт-группой «Бабушка после похорон», не предполагающие никаких деструктивных инициатив, которые им пытаются пришить защитники устоев. Начальники города не столько напуганы консолидацией своих политических оппонентов, сколько оскорблены тем, пусть и безотчётно, что монстрации представляют собой точную картину современной реальности. Ну и ещё им, естественно, не нравится, что кто-то дерзнул воспользоваться языком власти. Пусть и утрированно, но сущностно необычайно точно.
Это ли не экстремизм?
А также попытка воспользоваться ниспосланным свыше правом проводить флешмобы, которое принадлежит единороссовской молодёжи. Которая использует их для созидательной деятельности, то есть дополнительно виртуализируя нашу виртуальную реальность.
Но возникает вопрос: к каким последствиям в условиях индетерминизма приводят санкционированные флешмобы? Логически эту задачу не решить. Эмпирически — государственный бюджет не потянет. Остаётся гадать. Не является ли отголоском этих мероприятий то, что сейчас наблюдается в Подмосковье? Мой несчастный кот Шурик, пробыв четыре дня на даче, подцепил 15 клещей. Несмотря на специальный ошейник плюс антиклещевой спрей. Такого на моей памяти и близко не было. Это прямо-таки какой-то клещевой флешмоб, от которого невозможно обороняться.
Так вот на мой обывательский взгляд, уж лучше бы наше начальство боролось с самоорганизовавшимися в колоссальную экстремистскую группировку клещами, которые являют собой абсолютное зло. Что и в суде доказывать не требуется. Вместо того чтобы тратить свои драгоценные силы и властные ресурсы, доказывая в логической системе Ионеско, что Артём Лоскутов и его талантливые коллеги представляют угрозу для общества.
Читать @chaskor |