220 лет назад во Франции произошла революция. Её лозунгом был призыв к свободе, равенству и братству. С ним страна живёт до сих пор. Однако в начале XXI века она столкнулась с непростой проблемой: сотни тысяч её граждан хотят жить по своим законам, а не по тем, что предлагает им государство.
Уникальность сложившейся ситуации заключается в том, что люди, отстаивающие свои права, стали французами лишь несколько десятилетий, а то и лет назад. До этого они жили в Северной или Экваториальной Африке и приехали во Францию в поисках лучшей доли.
Сегодня их дети и внуки, прибывшие в страну вслед за своими родственниками, не хотят интегрироваться во французское общество. Их уделом становятся безработица и преступность. Они живут в гетто на окраинах больших городов, где французские законы подменены традициями и обычаями тех стран, откуда они приехали. Неблагополучно в этих зонах обстоят дела не только с занятостью населения, но и с образованием и обеспечением личной безопасности. Иммигрантские пригороды — центры торговли наркотиками и сбыта краденого. Полиция и социальные работники в этих районах практически не появляются, всерьёз опасаясь за собственную безопасность. За последние десятилетия в этих кварталах сложились настоящие «зоны бесправия» с теневой экономикой и наркоманией, произошла концентрация исламского населения, воспринимающего сотрудников органов правопорядка как оккупантов.
Во многом именно ненависть к полицейским, которые ассоциируются у них с государством и хоть как-то пытаются навести порядок в криминальных кварталах, становится той причиной, по которой «мультикультурные» молодые люди совершают акции немотивированного насилия. Обычно их гнев обрушивается не только на представителей власти, но и на государственное имущество и собственность людей, не разделяющих их взгляды. В последние годы аналитики отмечают растущую жестокость жителей гетто по отношению к стражам порядка. При нападении на них теперь маргиналы используют не только палки, камни и бутылки с зажигательной смесью, но и огнестрельное оружие.
Случается, что локальные стычки с полицией перерастают в массовые столкновения, которые становятся достоянием мировых СМИ. Для второй половины 2000-х подобные явления совсем не редкость: беспорядки имели место в ноябре 2005 года, марте и ноябре 2007 года. Не было исключением и заканчивающееся лето. В июле выходцы из Северной Африки взбунтовались в городке Фирмини, после того как молодой араб, арестованный за вымогательство, повесился на ремнях от матраца в полицейском участке. А в начале августа в одном из парижских пригородов молодёжь сожгла более десятка автомобилей и туристический автобус, разбила несколько витрин и окон, а затем напала на полицейских и пожарных, забросав их бутылками с зажигательной смесью. На этот раз поводом для её недовольства послужила гибель подростка, который, пытаясь скрыться от стражей порядка на своём мотоцикле, не справился с управлением и разбился.
Произошедшие текущим летом беспорядки ещё раз доказывают, что социальные, культурные и этнические разногласия заставят Францию столкнуться с погромами и впредь. Очевидно, что вокруг Парижа фактически существует пояс нестабильности, где верховенство французских законов подменяется местными особенностями. Необходимость разрешить сложившуюся ситуацию является одной из первоочередных задач нынешнего руководства страны.
Впрочем, администрация президента Николя Саркози, пришедшего к власти с обещаниями жёсткого ограничения миграции, уже сделала несколько шагов для предотвращения возможных вспышек насилия. Уже сейчас, в отличие от 2005 года, когда беспорядками была охвачена вся Франция — от Страсбурга до Бреста и от Гавра до Марселя, конфликты стали более локализованными. Властями страны рассматриваются законы, ограничивающие возможность для их возникновения. В частности, рассматриваемые нормы предусматривают снижение возраста уголовной ответственности с 18 до 16 лет. Изменяется и ряд положений о воссоединении семей: теперь иммигрант имеет право привезти свою семью во Францию только в том случае, если он имеет достаточный доход и может предоставить своим близким достойное жильё. При этом родственники иммигранта, перед тем как попасть на территорию Франции, должны сдать анализ ДНК, чтобы доказать своё кровное родство. Также они обязаны сдавать экзамен по французскому языку и культуре. Ограничена и трудовая миграция в страну. Работодателю, желающему оформить разрешение на работу для иностранца, необходимо доказать, что никакой гражданин Франции или уже проживающий на её территории иностранец не может работать на соответствующей вакансии. Вместе с этим увеличивается число депортаций нелегалов.
Франция принимает иммигрантов уже более 150 лет. Сначала это были поляки, итальянцы, французы и португальцы, прибывавшие в страну в поисках заработка. Со временем они интегрировались во французское общество и смогли стать его полноправными членами. Подобная ситуация существовала до конца 1950-х годов. Начавшийся в мире во второй половине ХХ века процесс деколонизации не обошёл стороной и Францию. Она потеряла обширные колонии в Азии и Африке. Освободившись от ответственности за получившие независимость страны, Париж, тем не менее, позволил прибывать во Францию миллионам её бывших граждан.
С этого времени проблема иммиграции приняла в стране особо острые черты. Из примерно 64 млн французов иммигранты ныне составляют 5 млн человек. Помимо этого Франция, традиционно католическая страна, столкнулась с большим количеством лиц, исповедующих ислам. Количество мусульман в стране за последние десятилетия существенно выросло. В основном за счёт тех, кто приезжает из Северной Африки и селится депрессивных районах, расположенных вокруг Парижа.
Подобные предместья появились на волне строительного бума в 1960-х годах. С 1958 по 1974 год их было построено более двухсот. Впоследствии некоторые из них получили статус городов, но большинство сохранили статус зон для проживания, где отсутствует какое-либо производство. Именно в них в массовом порядке компактно селились иммигранты из Алжира, Туниса, Марокко и Экваториальной Африки. До 1974 года Франция впускала в страну до 300 тыс. человек в год. Однако после мирового нефтяного кризиса это число было сокращено. Тем не менее к этому временем пригороды уже превратились в гетто со своими законами и обычаями. Среди их населения был высок процент безработицы, а уровень успеваемости в школах значительно ниже, чем в других французских городах. И дело здесь было не в каких-либо дискриминационных законах, а в обыкновенном нежелании детей иммигрантов учиться и работать. Социальные пособия правительство им выплачивало регулярно.
Стоит отметить, что дети мигрантов, родившиеся на территории Франции, автоматически получают её гражданство. При этом они зачастую не знают и не хотят знать ни национального языка, ни культуры, ни законов. Многие из них школу так и не заканчивают, а из своих гетто практически не выбираются. Тем не менее это не мешает им требовать для себя тех же прав и свобод, которыми наделены прочие граждане государства.
Впрочем, молодёжь, живущая в гетто, не чувствует себя ни французами, ни представителями той страны, откуда приехали их родители. Большинство из них, в отличие от тех соплеменников, которые пытаются жить по французским законам и традициям и перебираются для проживания в другие районы, даже не видят для себя возможности выбраться за границы своих гетто. Как объясняют социологи, немотивированное насилие — это одна из их немногих возможностей заявить о себе, самоутвердиться и дать выход накопившейся энергии. По сути, они отстаивают своё право жить так, как сами того хотят: по законам, отличным от французских. К тому же бунтующие — не христиане, им чужда западноевропейская культура, европейский образ жизни.
Франция, однако, является правовым демократическим государством, и нарушать его принципы оно никому позволять не намерено. Закон существует один для всех. Именно этим и руководствуются французские власти, когда арестовывают хулиганствующую молодёжь из арабских кварталов, прикрывающуюся лозунгами о социальной справедливости.
Вместе с тем подавляющее большинство иммигрантов и их детей всё же ведут себя адекватно и корректно по отношению к французским законам и стараются их соблюдать. Хотя негласно они и поддерживают возмутителей спокойствия. Самих хулиганов не так уж и много, всего несколько тысяч. Впрочем, сами французы пока разбираются, что к чему, и не требуют немедленной депортации всех мигрантов. Более того, на состоявшихся в июне выборах в Европарламент, когда по всей Европе резко выросла популярность ультраправых и националистических партий, во Франции они потерпели поражение.
В целом проблемы иммигрантов из стран Азии и Африки актуальны не только для Франции, но и для всех государств Западной Европы. В Бельгии, Великобритании, Голландии и Германии они с каждым днём требуют для себя всё больших прав. При этом интегрироваться в общество той страны, куда прибывают, они не хотят. Конфронтация между приезжими мусульманами и местными христианами всё более обостряется. Власти представляют подобные события как столкновения, носящие в основном криминальный характер. В действительности этот фактор пока и является главным в таких происшествиях. Однако проблема иммигрантов, которые не интегрировались в европейское общество и живут по собственным законам, по-прежнему остаётся. Решить её руководителям европейских стран пока не под силу.
Читать @chaskor |