Люди привыкли верить, что где-то в непознанных глубинах человеческого организма скрываются сверхвозможности, которые природа открывает лишь избранным. На деле все гораздо прозаичнее: целенаправленные усилия и победа над ленью открывают безграничный путь самосовершенствования. Да, все еще не поздно реализовать потенциал не только своего ребенка, но и собственных мозговых ресурсов.
Много лет назад, на заре XX века, жил один человек – профессор философии и психологии Гарвардского университета – Уильям Джеймс. Родился этот благородный сэр в Нью-Йорке в ноябре 1842 года, получил медицинское образование и, пожалуй, так и остался бы в эшелоне научных деятелей средней известности, если бы не имел неосторожность оговориться, что у каждого человека есть неиспользованный внутренний умственный потенциал.
Сейчас принято считать, что в ходе своей работы этот мужчина внес немалый вклад в проработку задач современной психологии и стал одним из ее основоположников. Однако по воле истории и, по-видимому, превратно понявших ученого газетчиков, большинству людей Уильям Джеймс известен как автор постулата о том, что этот самый внутренний умственный потенциал используется нами всего на десять процентов.
Миф о 10%
Для специалистов-нейрофизиологов, должно быть, удивительно слышать, что это заблуждение так и передается из уст в уста и все никак себя не изживет: уж эти люди по долгу службы отлично знают, что любая нервная деятельность – процесс многоплановый, и мозг не может быть вовлечен в работу только частично, что легко доказывает грамотно проведенная МРТ. Собственно, как и любой другой орган: выпив стакан сока (даже при условии, что способны выпить еще десять), разве мы можем сказать, что какая-то часть нашей пищеварительной трубки не участвует в усвоении продукта? Едва ли. «Наверно, рядом лежит и некротизируется со скуки», - обычно метко шутят физиологи, подводя черту в споре.
Ведь действительно важно понимать, что функции той же пищеварительной системы не ограничиваются только разборками с соком и прочим провиантом: эпителий кишечной трубки активно секретирует гормоны местного действия и фактор Касла, необходимый для усвоения витамина В12 и недопущения развития анемии; макрофаги заняты борьбой с возбудителями инфекций, печень – переработкой токсинов, мышцы поддерживаются в тонусе, чтобы быть готовыми возобновить активную работу при необходимости – словом, и дальше по списку.
Подобным же образом работает и мозг. За исключением, конечно, того, что его функции куда более важны и многочисленны. Но точно так же он должен быть готов к приему нового возбуждения и последующему решению новой задачи – выпить еще сока или отставить стакан и пожаловаться на вкус. И это все при том, что одновременно в нем будут обрабатываться запросы, которые мы, может, и не привыкли считать каким-то особенным обособленным делом. Хотя они будут поважнее стаканов и жалоб – это контроль над дыхательными движениями, выделением желудочного сока, постоянством температуры, поддержанием формы тела, перистальтикой желудка, константой pH крови, актами движения мускулатуры глаз, мочеиспусканием, поворотами головы, секрецией ферментов и нейромедиаторов, обменом всех классов биологических соединений и энергии.
А так же эрекцией, голодом, органами чувств и опорожнением кишечника.
Неслабый такой «to do» лист, если подумать.
Пожалуй, за одно выполнение всех этих задач в автономном, «подсознательном» режиме уже стоит сказать мозгу спасибо.
Кто теперь упрекнет его в использовании не всех производственных мощностей?
Касаясь этого вопроса, стоит правда оговориться, что порой колоссальные вычислительные резервы мозга расходуются расточительно. Например, контроль за выполнением тех же актов вдоха и выдоха в организме многократно продублирован: отвечающие за это структуры есть и в продолговатом и в среднем мозге и, само собой, в коре полушарий – главном дирижере всех функций. К тому же, в первых двух случаях структуры эти парные.
Ничего лишнего
На первый взгляд, имеем аж пять неизвестно как связанных между собой точек контроля. Казалось бы, самое время спросить «почему так мало?». Но эта «сетка» имеет важное физиологическое значение: каждый вышележащий отдел мозга, более развитый, при передачи инициативы ему, способен регулировать один и тот же процесс более качественно и тонко. Ведь внутри мозга тоже существует иерархия структур – от примитивных, оставшихся в наследство от предков, до более зрелых и развитых, расположенных на уровень выше, расширяющих способы управления органами и, как следствие, их функциональные возможности.
Например, если какой-нибудь кровожадный человек перережет пловцу дыхательные проводящие пути на уровне коры полушарий, исключив команды от нее, о спортивной карьере придется забыть: та же способность задерживать дыхание перед нырянием, то есть управлять этим актом сознательно, будет утеряна. Хотя никакого иного заметного дискомфорта человек ощущать не будет и благополучно доживет до старости.
Однако среди теоретиков есть еще одно мнение на этот счет, вполне заслуживающее внимания: подобное «перепоручение» жизненно-важных функций – не что иное, как биологическая страховка, способная спасти организм при повреждении одной из деталей управления, ведь нижележащие центры быстро компенсируют ее потерю, пусть и менее полноценно.
Но это все физиология. А вот анатомия о единстве мозга и о том, что работает он или на все сто или не работает вообще в силу своего строения, говорит уже давно. И со временем подбирает все больше доказательств в пользу этого утверждения.
Всегда готов
Еще античными учеными было отмечено, что мозг – структура весьма хрупкая и нежная, но вот те же полушария при попытке их разделить вполне себе сопротивляются. Поперечно ориентированная структура в толще полушарий, прочно связывающая их в единую систему, вошла в историю и учебники как corpus callosum, или мозолистое тело. Еще тогда оно было описано как образование с поперечно ориентированными волокнами, но только спустя столетия, при микроскопии была окончательно доказана его роль в деле проведения импульсов из одной части коры в другую.
На сегодняшний день среди волокон различают проекционные – выходящие за пределы черепа к мышцам и органам – и еще два типа, распространяющихся внутри мозга: ассоциативные (соединяющие области коры в пределах одного полушария) и комиссуральные (проникающие в оба полушария и образующие большую часть толщи мозолистого тела).
Чаще всего именно эти взаимодействия и интересуют ученых при расчете и изучении архитектуры нейронных связей или, вернее сказать, сетей.
Выходит, что мозг при наличии такой развитой сигнальной сети не только всегда занят и всегда в тонусе, но даже на мельчайшее раздражение будет реагировать комплексно, передавая возбуждение по сети этих волокон диффузно на всю кору. При этом таким опосредованным путем раздражаются разные его зоны, возможно даже те, которых вроде бы возбуждение это не должно касаться.
Причем большая роль в этом процессе раздражения отводится органам чувств и поступающей от них информации. Угадайте, что произойдет, если практически полностью изолировать от них мозг животного, поместив его в темный, без резких запахов звуконепроницаемый ящик. Поскучав немного, оно впадет в спячку, так как в мозге начнут преобладать процессы торможения.
А вот какое среди всех типов ощущений является наиболее «раздражающим» и бодрящим для мозга – что ж, это тоже известно. Это кинестетическое чувство или двигательный анализатор. Мы больше привыкли брать в расчет «классические» органы чувств, ответственные за передачу зрительной информации, вкуса, запаха, звука. Однако наряду с ними есть рецепторы внутри нашего тела или проприорецепторы, которые и образуют двигательный анализатор. Это совокупность чувствительных окончаний, передающих мозгу сигналы от мышц, суставов и сухожильного аппарата, которые сообщают о положении тела и помогают осуществлять движения.
Мозг в невесомости
Информация от двигательного анализатора поступает в соответствующие области коры и стимулирует рядом лежащий двигательный центр, руководящий телом, образуя единый функциональный аппарат — «сензомоторную область коры», а после и остальные зоны, вроде бы, и непричастные к движениям.
Кстати планировать целый лабораторный эксперимент для проверки этой взаимосвязи и не пришлось, нашлось реальное историческое подтверждение. Немногие из нас знают, как космонавты, которые провели в космосе долгое время, действительно выглядят после приземления и как покидают боевые машины: счастливых улыбающихся людей, вернувшихся на родную планету, попросту выносят на руках, так как сами они едва ходят. А причина проста: самый страшный враг космонавта – невесомость – как раз и лишает мозг дополнительных источников возбуждения от двигательного анализатора, вследствие чего у астронавтов развивается слабость и обратимая мышечная атрофия. Теперь этими вопросами занимается космическая медицина – да, такая есть – и специальные больницы для работников космических станций, подолгу пребывающих в невесомости.
Самые чувствительные
Если опуститься с небес на землю, стоит упомянуть и о значении прочих анализаторов в деле поддержания активности мозга – например, уже не внутренних, а поверхностных, хотя бы расположенных в толще кожи.
Их количество интересным образом соотносится с соответствующим зонированием мозга: чем больше в какой-то области нервных окончаний, тем большее значение она имеет для мозга и тем обширнее соответствующая ей чувствительная область в коре.
Очень богатую чувствительную иннервацию (насыщенность нервами) имеют лицо и в особенности губы; а так же гениталии и кисти рук – это легко иллюстрируется схематичным изображением человечка, который вошел в историю как «гомункулус Пенфилда». Вообще хочется держаться от такого красавца подальше и молиться, чтобы не встретиться с ним в темном переулке, но диспропорциональность и размер частей тела гомункулуса имеют важное методическое значение: они прямо пропорциональны количеству чувствительных окончаний на них.
Но к гомункулусу обычно прилагаются и схемы коры, например, двигательных и чувствительных областей для соответствующих частей тела – полей, ведь из ситуации с космонавтами понятно, что рецепторы тесно связаны с управляемыми органами, и большое значение имеет именно сплав как чувства, так и действия.
То есть зачастую работает эффект «обратной связи» или элементарной тренировки – чем больше импульсов поступает от органа, тем больше его доля в коре и тем больше мозг уделяет внимания его работе и состоянию.
100%-ый мозг
Это может иметь большое значение в детском возрасте при развитии умственных способностей. Соединив значение рисунков, можно обратить внимание на долю большого пальца и кисти: крупный у гомункулуса, он и на «карте» мозга занимает обширный участок относительно остальных органов, хотя, казалось бы, это всего лишь палец.
Возможно, таково наше эволюционное наследство: те же обезьяны, на которых мы так похожи, тоже имеют развитый большой палец, хотя и не аналогичный человеческому – у обезьян он не противопоставлен остальной части кисти. И при большом уме и сложных групповых отношениях, эти животные тем не менее не имеют речевой системы, а пользуются звуками и жестами. Поэтому, по некоторым предположениям, развитие большого пальца может быть как-то связано и с развитием речевых центров.
Доказать эволюционное значение такой зависимости пока никто не пробовал, но логопеды в своей практике давно обращают внимание на прямую взаимосвязь между развитием тонкой моторики рук и речью у детей.
Отмечается в том числе, что столь популярное в прошлом веке и не всегда тактично и правильно выполненное переучивание левшей в правшей могло быть в некоторых случаях причиной расстройств речи и даже заикания. Неврологи готовы присоединиться: даже они наблюдают связь речи и рук. Известны случаи, когда при травме речевой моторной области человек не только теряет способность говорить, но и с трудом выполняет точные движения пальцами, хотя сами руки подвижность не теряют.
Объясняется это просто – при помощи анатомии и тех же карт, отображающих зонирование мозга. Большая часть двигательной проекции кистей рук лежит рядом с речевой моторной зоной, и поэтому возбуждаются и развиваются они во многом совместно.
Кстати сейчас, при осмотре детей дошкольного возраста, степень развития мелких движений рук может даже служить диагностическим признаком, отображающим развитие речи и, как следствие, общего интеллектуального прогресса ребенка.
Конечно, в развитии детей большое значение отдается подобной всесторонней активности, и имеет смысл ее всячески поощрять, зная о законах функционирования мозга. Но физиологически, анатомически и на уровне нейрональных связей он един у всех – не только у детей, а так же у стариков и у взрослых. И раз уж «сказание о 90% нереализованных ресурсов мозга» на сегодняшний день стало мифом, это не значит, что стоит расслабиться, ведь 100% для каждого конкретного человека будут разными, и какой-то конкретной планки или предела активности мозговых процессов не существует. Говоря о том, что человек использует лишь 10% собственного мозга, Уильям Джеймс имел в виду лишь то, что большинство людей не тренирует свой ум и из-за элементарной лени не реализует свои возможности полностью. А для этого необходимо всю жизнь, как и в детском возрасте, не отказывать себе ни в какой активности – творческой, двигательной, интеллектуальной. Ведь так или иначе она будет содействовать формированию исключительно вашего резерва мозговых ресурсов и поможет в достижении каких-то реальных творческих или интеллектуальных целей.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Еда и мозг .
Что углеводы делают со здоровьем, мышлением и памятью . - Мозг на дистанционном управлении.
Мышиные эксперименты и их перспективы . - Побочный продукт мозга.
Как философия отменила свободную волю и величие человека. - Мозг, в котором… .
Ученые ищут биологические основы разума . - Гедонистическая адаптация.
Почему мозг уничтожает радость новизны и как это остановить. - Сколько калорий потребляет мозг? .
Можно ли повысить потребление умственной работой? - Освободи мозг.
Что делать, когда слишком много дел . - Почти как зомби.
Почему сознание — это не мозг и как это доказать. - «Это не я, это мой мозг».
Как нейроправо пытается определить меру ответственности преступников. - Завершить НЕзавершенное.
Техника «Выгрузка мозга».
