«Визит дамы» Фридриха Дюрренматта, поставленный в Ленкоме режиссером Александром Морфовым, и новая работа Романа Козака в Театре имени Пушкина – спектакль по пьесе Биляны Срблянович «Саранча», претендуют на звание самых важных премьер начавшегося сезона.
«Визит дамы» Фридриха Дюрренматта, поставленный в Ленкоме режиссером Александром Морфовым, и новая работа Романа Козака в Театре имени Пушкина – спектакль по пьесе Биляны Срблянович «Саранча», претендуют на звание самых важных премьер только что начавшегося театрального сезона. Они, собственно говоря, и определяют лицо драматического театра этой московской осени.
Палачи и жертвы
Случайно или нет, но с перерывом в пару недель в Театре имени Пушкина вышло два спектакля, действие которых разворачивается в пространстве ресторана.
Только в «Прекрасности жизни» это ресторан советский, застойных времен, а в «Саранче» – современный, с хай-тековым интерьером и небольшим джазовым оркестриком.
Хотя место действия и перемещается из ресторана в квартиры персонажей или на улицу, метафора точки питания остается неизменной и она связана с заглавным образом.
Все многочисленные, прямо или косвенно коррелирующие между собой сюжетные линии пьесы связаны с «поеданием» героями друг друга. «Едят» они и буквально – постоянно что-то жуют или выпивают, но помимо этого готовы сожрать ближнего за счет в банке, квартиру или просто так, от озлобленности за собственную не совсем удавшуюся жизнь.
В центре действия оказывается популярный телеведущий Макс, персонаж Николая Фоменко, – с привычной шоуменской развязностью он выступает здесь еще и человеком от Театра.
Перед началом представления Фоменко обращается к публике с просьбой выключить телефоны, а по ходу не раз комментирует, что же на самом деле чувствуют другие герои пьесы.
Вокруг Макса так или иначе крутятся прочие действующие лица – сравнительно молодая гримерша Надя, его новая пассия, его бывшая жена (точнее, первая, потому что бывших у него было несколько), его коллеги по телевидению.
Пока Макс выясняет отношения с женщинами, его коллеги и знакомые пытаются разобраться со своими родителями: одной из героинь в тягость приехавшая погостить без предупреждения мать, другая пара никак не может уговорить отца снять деньги со срочного вклада, опасаясь, что в случае его смерти они им не достанутся...
Самая драматичная линия связана с немолодым гомосексуалистом Фредди и его стариком-отцом, у которого отказал мозг, но другие функции организма еще работают. В роли отца впервые за полтора десятка лет на сцену родного театра вышел Александр Пороховщиков.
Текста у народного артиста минимум, в основном он просто неподвижно сидит и смотрит отсутствующим взглядом в зал, как немой укор всем равнодушным.
Единственный свой небольшой монолог произносит в финале первого действия, когда сын, решившийся наконец от него избавиться (Виктор Вержбицкий удачно преодолел искушение сыграть персонажа-гея как пародию, его герой манерен ровно настолько, насколько необходимо – это живой человек, а не шарж), уводит старика подальше от дома к автостраде с намерением там его бросить. Отец вспоминает, как однажды много лет назад он спас своих детей от нашествия саранчи.
Драматургия Биляны Срблянович более жестка, чем спектакль Р.Козака. Режиссер предпочел все же вынести своим героям если и не моральный приговор, то вполне определенные оценки, поделив действующих лиц на «жертв» и «палачей». Тогда как если внимательно следить за деталями, окажется, что и родители, и брошенные жены тоже далеко не святые, и кто чью жизнь слопал – еще неизвестно.
Мело-драма
Если в Театре имени Пушкина излюбленной метафорой человеческого существования становится ресторан, то в Ленкоме это вокзал.
В спектакле «Плач палача», снятом с репертуара после смерти Александра Абдулова, вокзал, выстроенный Олегом Шейнцисом, был роскошным, просторным, светлым и воплощал некий иной мир, куда из тесного мирка радиопьесы «Ночной разговор с палачом» Дюрренматта переносились персонажи Абдулова и Лазарева-младшего.
И снова в Ленкоме Дюрренматт, и снова Лазарев-младший. И снова вокзал, но на этот раз совсем другой – мрачный, серый, облезлый, на табло прибытия поездов – время 13.13.
В этот убогий мирок и прибывает Дама. Она если и не Прекрасная, как у Блока, то уж точно и не Старая, как у Дюрренматта.
В оригинале одна из самых известных пьес ХХ века называется «Визит старой дамы», но в России уже второй раз, вслед за экранизацией Михаила Козакова 1990 года, героиня Дюрренматта лишается этого определения возраста. Да и ее бывший возлюбленный, бросивший беременную девушку ради женитьбы на дочке лавочника, еще вполне в форме – ведь прошло не 45 лет, как в пьесе, а всего лишь 20.
Режиссер Морфов последовательно избавляется от гротескных образов, которыми наполнена пьеса. У Дюрренматта героиня, Клара Цаханассьян, – практически киборг, состоящий из одних протезов, ее подручные – слепые кастраты. Действие происходит в необозначенной стране, а в качестве элементов декораций – деревьев в роще, например, – должны выступать сами жители городка – прием, заимствованный Дюрренматтом из брехтовского «эпического театра», находившегося на момент создания пьесы, в середине 1950-х, на пике популярности.
Морфов ставит «Визит дамы» как психологическую драму, с уклоном в мелодраму. Клара Марии Мироновой, несмотря на все перемены, произошедшие за 20 лет с ее социальным статусом (бывшая бездомная девчонка теперь миллиардерша), по-прежнему чиста душой и влюблена в своего Альфреда (Лазарев).
Другое дело, что возможности у нее сейчас совсем другие – и она предлагает городу-банкроту огромную сумму за убийство Альфреда. Однако на самом деле она – едва ли не единственная, кто не желает ему зла, все остальные горожане (жена и дети Альфреда не исключение) к его судьбе равнодушны.
Под таким углом на пьесу уже пытался смотреть Сергей Алдонин, ставивший «Визит старой дамы» в 2002 году на сцене Театра им. Станиславского.
Но все же и у Алдонина влюбленная Клара желала смерти Альфреда, понимая, что единственный способ для нее быть с ним вместе – убить, похоронить его в роскошном мавзолее, а себя – вместе с ним.
У Морфова Клара, кажется, до последнего надеется, что они с Альфредом могут воссоединиться еще и в этой жизни – почему нет, ведь она совсем еще не старая дама...
Но горожане, которые в спектакле представлены толпой разнообразных фриков (среди них и художник, и учитель, и священник – набор, четко отсылающий к советского периода сатирическим фильмам худрука Ленкома Марка Захарова), разумеется, берут верх.
Лирическая тема тонет в маршевой песне, которую хором запевают убийцы, а марш, в свою очередь, заглушается грохотом проходящего поезда.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Искусство на кончиках пальцев.
«Последняя лента Крэппа» в постановке Камы Гинкаса. - Игра в людей.
«На всякого мудреца» в Театре Наций. - «На камере видишь одного человека, а на очных этапах встречаешь другого».
Ректоры творческих вузов — о том, как студенты поступают онлайн. - Над пропастью во лжи .
«Кошка на раскаленной крыше» в Московском театре юного зрителя. - Хозяйка красного дома.
Гундареву боялись за острый язык. - Из записной книжки Евгения Весника.
Записки профессионального актера. - Гражданин актер.
Как Маяковский сделал уникальную для русского поэта карьеру киноактера. - Смертельные игры .
«Король Лир» в Мастерской Петра Фоменко. - Я без других .
«Обломов» в Театре имени Вл. Маяковского. - Триумф «Славы».
