В последнем соловьевском «Поединке» Максим Шевченко, выступавший в защиту законопроекта об оскорблении религиозных чувств, с разгромным счетом победил своего оппонента Николая Сванидзе. Результат мог бы быть иным, если бы голосование проходило не по телефону, а в Интернете.О самом законопроекте в передаче говорилось до обидного мало – в основном о том, надо ли сажать в тюрьму «оскорбителей». Да и блогосфера обошла разговор по существу предлагаемой новации. Попробую на свой риск вступить в эту нишу, поверив алгебру спора гармонией и разумом права. В конце концов нас, в чьих дипломах записано «юрист-правовед», этому зачем-то специально учили.
Кодекс в заплатках
Поскольку мало кто удосужился прочитать законопроект , для начала приведу его суть. Предлагается дополнить уголовный кодекс тремя новыми составами преступлений. Первые два касаются «религиозных объединений, исповедующих религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Это публичное оскорбление и унижение их богослужений, обрядов и церемоний (1) и осквернение мест, где эти богослужения проводятся, а также объектов и предметов религиозного почитания, их повреждение или разрушение (2). И, наконец, «публичное оскорбление религиозных убеждений и чувств» граждан, безотносительно к тому, какую религию они исповедуют (3).
Между прочим, я бы не стал насмехаться над мотивами, приведшими к рождению этого законопроекта. Государство хочет своевременно пресекать безобразия, так или иначе связанные с религией, и заблаговременно предотвращать возможную на них реакцию со стороны обидчивых верующих. Обидчивость упомянута мною вовсе не в укор кому-либо, многие люди воспринимают оскорбление своих святынь как самую страшную обиду, ничего тут не поделаешь.
Не ясно только, почему надо сразу хвататься за изменение уголовного кодекса, который и так у нас весь в заплатках.
Кодексом об административных правонарушениях предусмотрена ответственность за «оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов знаков и эмблем мировоззренческой символики». Разве этого мало? Административная процедура позволяет наказать виновного куда скорее, чем нескорый уголовный процесс. Если вам кажется незначительным предусмотренный за «оскорбление» административный штраф, то, в конце концов, можно увеличить его размеры, ничто ведь не помешало довести их до вполне астрономических за нарушение порядка на митингах.
«Безусловный долг законодателя не превращать в преступление то, что имеет характер проступка», - эти слова Карла Маркса прежде казались мне банальностью, а, как оказалось, нуждаются в повторении – в качестве основного правила «криминализации», то есть отнесения тех или иных деяний к числу преступных. Дело в том, что не всем нехорошим поступкам место в уголовном кодексе. Скажем, мошенничество, даже на не очень значительную сумму - это преступление, а невозврат крупного долга – всего лишь предмет гражданско-правового иска, пусть по последствиям для пострадавшего он может быть куда хуже, чем мелкий обман.
В уголовном кодексе есть специальная статья, предусматривающая уголовное наказание за «действия, направленные на унижение достоинства человека или группы лиц по признаку их отношения к религии». Теперь к ней собираются добавить еще и «унижение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний». Не стану оценивать столь странную формулу с точки зрения русского языка, оставляю это филологам. Меня беспокоит, как быть с таким обязательным для любого закона признаком, как правовая определенность.
Не уверен, можно ли вообще будет добиться от законопроекта какой-либо определенности. Слишком много неясностей. Начнем с того, какие религии составляют «неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Огласите, пожалуйста, весь список. А потом объясните, как быть с конституционной статьей о равенстве всех религиозных объединений перед законом, с каких пор разрешено ее игнорировать, или же этот принцип отныне следует понимать как-то иначе, не так, как раньше.
Что касается оскорбления религиозных чувств, тут тоже есть вопросы. Один из блогеров справедливо заметил, что "чувства-то есть не только у прихожан РПЦ! Свидетелей Иеговы" оскорбляет донорство, мусульман - производство и распитие спиртных напитков, иудаистские ортодоксы (френды-израильтяне не дадут соврать) ужасно оскорбляются видом людей, работающих в субботу... "
Пусть это преувеличение, стеб, но догадайтесь с трех раз, чьи религиозные чувства «правоохранители» побегут защищать по первому сигналу, а с кем не будут торопиться, к помощи каких экспертов обратятся – недавние примеры перед глазами. Между тем Свидетели Иеговы (они не приемлют переливания крови) упомянуты вполне закономерно – да, они не могут претендовать на участие в «историческом наследии», но права имеют такие же, как и «наследники».
Если уж мы заговорили о правоприменении, то хорошо бы разобраться, почему не «работают» перечисленные выше законы и только ли они виноваты в отсутствии неотвратимости наказания. Кто-нибудь обобщил судебную практику, поставил перед Верховным судом вопрос о ее направлении в ту или иную сторону? Нет, конечно, куда легче и приятней строчить поправку за поправкой в и без того латанное-перелатанное законодательство.
Богохуление и кощунство: в чем разница?
А теперь пофантазируем, какой могла бы быть та самая правовая определенность, если б законодатель озаботился ею всерьез. Впрочем, и фантазировать не надо, достаточно обратиться к истории. Можно заглянуть в первый уголовный кодекс Российской империи (он назывался Уложением о наказаниях уголовных и исправительных), принятый в 1845 году и насчитывавший 81 (!) статью о религиозных преступлениях. Можно взять за образец Уголовное уложение 1903 года с его 24-мя статьями, каждая из которых изложена (во избежание кривотолков) абсолютно конкретно. Богохулением (до пятнадцати лет каторги) называлось возложение хулы (произнесение бранных слов, ругательств) на Бога (Святую Троицу), Богородицу Деву Марию, Бесплотные Силы и Святых Угодников; предметом оскорбления святыни признавались Святые Таинства, Священное Писание, священные предметы (иконы, мощи). Менее тяжким видом надругательства над верой считалось кощунство, т. е. оказание неуважения к христианской вере, ее обрядам, предметам, освященным употреблением их в церкви (кадила, ризы), и непристойные насмешки над священными предметами. Поношение нехристианского вероисповедания наказывалось мягче.
Чем хороши были те законы? Все в них называлось своими именами. В нынешнем же законопроекте все половинчато, недоговорено. И это легко поддается объяснению, поскольку в дореволюционной России различался правовой режим для государственной религии, «негосударственных» и, наконец, «сект». Согласитесь, налицо существенные расхождения с Конституцией Российской Федерации, ее словами о равенстве религиозных объединений перед законом и запрете установления любой религии в качестве государственной или обязательной.
«Свобода совести постепенно признается во всех образованных странах мира по мере укрепления в них начал правового строя. Наши законы о религиозных преступлениях являются очень устарелыми и отсталыми». Представьте, эти слова были сказаны сто лет назад, я взял их из первого тома изданного в 1911 году «Курса правоведения по Народной энциклопедии», в составлении которого приняли участие девятнадцать профессоров права и семь приват-доцентов.
Пусть «образованные страны» - нам более не указ. А что тогда указ – приведенные статьи, признанные ведущими российскими правоведами «устаревшими и отсталыми» еще в начале прошлого века? Во всяком случае, они сформулированы куда лучше, чем новеллы законопроекта об «оскорблении религиозных чувств». Но, пожалуйста, говорите прямо. Экивоки возможны в телепередаче, но не в праве, мешает сопротивление материала.
Тем более люди все понимают с полуслова, хотя и реагируют по-разному. Голосовавшие телезрители солидарны с победителем «Поединка» в том, что закон нужен для защиты от «либерального террора и объявленной им войны с религией». Эти люди полагают: «мы - не «они», у нас свои традиционные ценности, у «них» - свои, и не надо нам их навязывать. Интернет-пользователи, в свою очередь, уверяют, что никому ничего не навязывают, а обороняются сами - от угрозы свободе своего самовыражения, манере одеваться, наконец (как бы она не оскорбила чьи-либо религиозные чувства и не повлекла кару). Два мира, как и было сказано.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Детективная история.
Почему дом 3 по 2-му Неопалимовскому, яркую историю города и России, так торопятся снести. - Мы живем в состоянии «3 года условно».
Реакция на приговор Егору Жукову. - «Нужно дождаться, когда тебя убьют или отрубят тебе руки».
Как в России бездействует закон о домашнем насилии. - Легализовать или запретить?
Почему ни одна страна мира не может законодательно решить проблему проституции. - Почему россияне не хотят сортировать мусор?
Многие просто не уверены в том, что разделенный мусор попадет, куда нужно. - Закон и справедливость: для всех ли?
Согласованный митинг в поддержку Ивана Голунова. - Что ели патриции и плебеи.
«Закон Лициния 115 года до н. э., запрещал употреблять в пищу сонь и импортную птицу...». - Культура в авангарде.
Международные законодательные инициативы, направленные на реформирование музейной и библиотечной деятельности. - Москва против сноса.
Как столица борется с законом о реновации. - Что принесет 2017-й.
С 1 января вступили в силу новые законы, тарифы и правила.
