На премьере театра Современник «Не становись чужим» мне больше всего запомнилась реакция публики. Пустые места появились в зале уже после антракта; во время второго действия зрители устремились к выходу почти непрерывным потоком; а на поклонах решительный и демонстративный исход «некультурных» посетителей было не остановить.
В неприятии спектакля Сергея Газарова публика оказалась на редкость единодушной. Убедиться в этом можно и на театральных форумах с десятками комментариев о скуке, пошлости, безвкусице и потраченных впустую времени и деньгах. Как ни странно, такую острую реакцию зала немногочисленные поклонники постановки пытались причислить к ее достоинствам и чуть ли не достижениям. «Не становись чужим» – спектакль для избранных. Не банальное развлечение, а высокое искусство, которое, как известно, доступно не каждому. Вот неподготовленные зрители и возмущаются! Точно также публика реагировала на первые постановки пьес Беккета и Ионеско, которые теперь – мировая классика. Спектакль «Не становись чужим» слишком сложен. И этим его создатели могут гордиться.
На самом деле, в постановке Газарова нет ничего непонятного и недоступного. Сложен лежащий в ее основе текст – пьеса «Возвращение домой» лауреата Нобелевской премии Гарольда Пинтера. Интеллектуал и провокатор, мастер паузы и скрытого диалога, последователь Чехова и экзистенциалистов, «рассерженных молодых людей» и театра абсурда, Пинтер превращает свои произведения в настоящие головоломки. На первый взгляд, «Возвращение домой» – пьеса о кризисе семейных ценностей. Но это только верхушка айсберга. В глубине - возмущение культом мускулинности и восприятием женщины как сексуального объекта. Ужас перед захлестывающей все и вся волной насилия. Ирония над интеллигенцией, на словах противопоставляющей деньгам и власти новые ценности, а на деле способной только на роль жертвы. Предчувствие краха и виртуозная литературная игра. Персонажи Пинтера существуют в разных регистрах. Сэм, живущий воспоминаниями о жене брата, которой так и не признался в своих чувствах, и страдающий от жестокости Макса, - герой реалистической психологической драмы. Его можно поставить в один ряд с чеховскими персонажами: чем не дядя Ваня XXI века? В образе Тэдди чувствуется влияние «рассерженных молодых людей»: утонченный интеллектуал, он пытается бросить вызов окружению, среде – но не имеет для этого ни решимости, ни собственных ценностей. Макс существует в стихии парадокса и гротеска. Рут родом из театра абсурда.
«Возвращение домой» – искусно сшитое лоскутное одеяло, где реализм чередуется с условностью, чрезмерность – со сдержанностью, очевидное – со спорным и парадоксальным. Исследователи творчества Пинтера называют его мастером паузы. Тексты драматурга прошиты многоточиями, которые создают внутреннее напряжение и намекают на скрытый диалог между героями. Их отношения не определяются произносимым, их характеры и судьбы не исчерпываются сказанным. Они не умещаются в рамки пьесы, позволяя строить догадки о своем прошлом и будущем. Недомолвки и намеки Пинтер чередует с чрезмерной, провокационной откровенностью. Легкомыслие и алчность Рут можно было увести в подтекст, обозначить изящными штрихами (как свойственно чеховской драме), но Пинтер выбирает скандал и фарс. Крах семейных ценностей можно было подчеркнуть десятком опробованных, знакомых способов (публицистическое обличение, трагический сюжетный поворот, фрейдистский анализ подсознательного и проч.), но Пинтер предпочитает абсурдный финал, где родственные связи приравниваются к отношениям сутенеров и шлюх. Предугадать следующий шаг драматурга и его героев почти невозможно. Ведь непредсказуемость и многоликость - единственные константы в пинтеровском мире. Основы его стиля, сложное условие единства его пьес.
Перенести эту осмысленную противоречивость на сцену очень нелегко. Здесь недоумение публики, и правда, может быть признаком тонкости и глубины постановки. Но это, увы, не случай Современника. Проблема спектакля «Не становись чужим» не в том, что он слишком сложен для зрителя. А в том, что он слишком прост для Пинтера.
Евгений Митта превратил сцену в ринг, где идут бои между родными врагами. О неумеренной агрессии напоминают боксерская груша, разделочные доски, мясницкие ножи. И актерская игра, непременным атрибутом которой становятся истошные крики. Никаких нюансов и полутонов. Все по-солдатски просто и прямо: распад семьи, непонимание, жестокость. Пьеса «Возвращение домой», конечно, об этом. В том числе, а может, и в первую очередь. Из пинтеровского многообразия любому режиссеру приходится выбирать какие-то темы, задачи, мотивы. И выбор Газарова нельзя назвать неправильным. Но его прямолинейность разрушает постановку.
Лишая спектакль признаков эпохи, подменяя буржуазную идиллию середины ХХ века вневременными схватками на ринге, режиссер упускает возможность показать контраст между внешней благопристойностью и внутренним разладом, поговорить о лицемерии и самообмане. Лишая разговоры любимых Пинтером пауз, актеры вычеркивают из пьесы скрытый диалог и сложные, противоречивые переживания. С изящной вязью пинтеровских характеров в Современнике не справляется никто – даже блестящий Михаил Ефремов (Макс) не спасает положение. Пытаясь передать постоянные изменения интонации и перепады настроения, театральные звезды катастрофически переигрывают. В итоге персонажи превращаются в блеклые марионетки с примитивными, неясными или плохо согласующимися с замыслом Пинтера мотивами. Так, Рут в исполнении Натальи Ушаковой – проститутка, которая наслаждается властью над мужчинами. У Пинтера она сложнее и страшнее. В пьесе невестка Макса подчиняет себе безумное семейство не пышными формами и доступностью, а железной хваткой бизнес вумен и цинизмом опытного дельца. Тэдди Александра Хованского – пародия на слабохарактерного интеллигента. Он ничего не решает и, кажется, ничего не чувствует. У Пинтера же герой тоскует по дому, мучается от неприязни отца и от собственного бессилия, любит жену, но не понимает и недооценивает ее.
В премьере Современника не хватает очень многого. Но еще хуже, что в постановке Газарова не работает даже то, что в ней осталось. Провокация должна возмущать. А здесь она вызывает недоумение. Абсурд должен пугать (ведь он напоминает о неизбежности смерти). А в спектакле Газарова он порождает тягучую скуку. «Не становись чужим» мог стать (хотя бы) комедией угроз, открывающей бездны за бытовой рутиной. А стал дешевым балаганом.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Осторожно, гештальты закрываются.
Премьерный спектакль Бутусова. - В пространстве ожидания.
«В ожидании Годо» в Театре имени Вахтангова. - Большие кулисы Большого театра.
Императорская Москва. - О божьем даре и яичнице.
Премьера в Театре Российской Армии . - Собачье сердце.
Премьера спектакля Дмитрия Крымова. - Ушел из жизни известный актер и композитор Олег Анофриев.
- Театр абсурда Сухово-Кобылина: старый шут закон.
«А судьи кто?». - Ода, а не реквием.
Почему стоит отменить слияние Московского камерного театра с Большим и восстановить Михаила Кислярова. - С оттенком высшего значения.
«Заповедник» в Студии театрального искусства. - Новый русский оперный стандарт.
Первые впечатления от постановки «Пиковой дамы» в «Геликон-опере».
-NCO.png)
