Марат Гельман обещал сделать из Перми новую культурную столицу России, и четыре года здесь работали лучшие арт-менеджеры страны. Однако нынешняя Пермь – это разбитые дороги на фоне останков тех самых арт-объектов, а пермяки, по их же словам, «вещь хмурая», существующая благодаря голому энтузиазму и здоровой иронии.
Дорога.
Екатеринбург оставил мощное впечатление, сопряженное с подсознательной готовностью однажды в этом городе пожить. Уезжая по пустым трассам Свердловской области на запад, в сторону второго города-претендента на звание столицы Урала, я молча впитывал слова Алексея, мужчины лет тридцати, в прошлом – водителя маршрутного такси. От профессии, кроме ностальгии, остался навык невероятной многозадачности: в зубах у Леши торчала сигарета, в правой руке он держал стаканчик с кофе, умудряясь переключать передачи и при этом вести реальную лекцию по истории Перми.
Комсомольский проспект
Наш край – это махина, по площади сравнимая с Бельгией, вы только представьте! Люди обжили эти территории еще задолго до появления намека на государство, —значительно говорит Алексей. — Слышали что-нибудь о «пермском зверином стиле»? Это скульптуры такие деревянные, уникальные в своем роде. Ну, а Пермь как она есть появилась на волне уральской добычи руды, примерно в одно время с Ебургом.
Несмотря на схожее положение с Екатеринбургом, Пермь не получила должного для столь крупного города развития. Городу исторически не везло: то наводнения, то погромы, а после Гражданской войны, «белого» засилья, сделавшего Пермь местом столкновений с красными, административный центр Урала был перенесен в соседний Свердловск. Так Пермь лишилась ресурсов для развития и вошла в период становления новой России административно хилой и будто искалеченной. И эта неопределенность – своего рода отличительная особенность современной Перми: город постоянно балансирует на грани миллиона жителей, претендуя на дополнительное финансирование из федерального бюджета (видимо, для борьбы с перманентным дефицитом краевого).
Пермская художественная галерея
День 1.
До города добрались позже, чем планировали: въезд был забит достаточно плотно. Однако в пути учишься относиться к подобным ремонту полотна и строительству развязок моментам как к чему-то однозначно хорошему: это значит, что в обозримом будущем на этом месте будет отличная дорога с удобной инфраструктурой.
Толкаясь в пробках, пришли к выводу, что по поводу Перми ожиданий слишком много. Эхо нашумевшей «культурной революции», в рамках которой к изменению облика города приложили руки известные столичные арт-менеджеры, дизайнеры и прочие деятели «большой культуры», доселе незнакомой широкой пермской публике, подстегивало воображение. Впрочем, ожидания были основаны больше на слухах и каком-то путаном информационном багаже, потому и вопросов к городу возникло необыкновенно много.
Вечерняя Пермь встретила теми же пробками, что и на въезде: повод пойти пешком и самим ответить на свои вопросы.
Между улицами Ленина и улицей Петропавловской, от здания Пермского академического театра до Памятника героям фронта и тыла (в народе скульптурную группу воинов в бронзе прозвали просто: «сообразим на троих») и здания Законодательного собрания вальяжно раскинулась городская эспланада. Непонятно, правда, почему обычная, но очень большая поляна с клумбами и дорожками носит такое название: исторически эспланада – открытое пространство перед крепостью, не позволявшее подобраться тайком.
Тем не менее, именно это место стало одной из точек роста краевой культуры в последние несколько лет. Площадка принимала международный музыкальный фестиваль «Сотворение мира», хип-хоп фестиваль «Битва трех столиц», а также фестиваль «Белые ночи» удивительного для провинции формата, в рамках (и средних бюджетах в 200 миллионов рублей) которого можно было устраивать сотни мероприятий с привлечением международных партнеров и артистов. Однако в 2014 году бюджет урезали, «Белые ночи» заметно поскучнели, а в этом году и вовсе сменили название и основную площадку.
«Культурная революция», наследие которой отчетливо видно в заурядной городской среде, – проект очень персональный, живший благодаря неиссякаемой энергии небольшого круга людей. Представляем главных действующих лиц:
Олег Чиркунов, губернатор края с 2005 по 2012; Марат Гельман, один из ведущих арт-менеджеров в стране; Сергей Гордеев, в то время – сенатор от Пермского края.
Также участвовал Артемий Лебедев, ведущий дизайнер страны; Эдуард Бояков, один из ведущих театральных деятелей, соорганизатор фестиваля «Золотая маска» (совместно с Валерием Гергиевым); Теодор Курентзис, бывший худрук Новосибирского театра оперы и балета; Борис Мильграм, еще один крупный театральный деятель.
Следы "культурной революции"
Действие начинается в 2008 году. В страну издевательски медленно проникает кризис. Москву лихорадит от непонимания дальнейшей финансовой ситуации, в регионах, как водится, пока спокойно. В Перми анонсируют открытие выставки современного (!) искусства (!) в здании пустующего Речного вокзала. Это Марат Гельман привез в отдаленный от двух столиц город экспозицию «Русское бедное» – претенциозный проект отечественных творцов, объединенных идеей отрицания материала как основы высокого. Все экспонаты – по сути, никому не нужный мусор, формализованный в арт-объекты. Финансируется это событие из кармана Сергея Гордеева, пермского москвича и мецената. За месяц полуразвалившееся здание посетили 45000 человек – неслыханный успех в описанных выше обстоятельствах.
Выставка оперативно пускает корни в городе, и именно этот момент считается отправной точкой культурной революции. Примерно в это же время Гельман знакомится с губернатором Чиркуновым, и, заручившись его всесторонней поддержкой, становится идеологом перемен в пермской культуре. С легкой руки Чиркунова Речной вокзал приводят в адекватное состояние и делают музеем современного искусства PERMM, своеобразной штаб-квартирой всех культреволюционеров.
А их, само собой, не пришлось долго звать: щедрое бюджетное финансирование, игнорировавшее очевидные проблемы в прочих сферах, считало культуру приоритетным направлением. В официальных отчетах Чиркунова мотивация таких трат была следующая: мол, городу нужно лицо, привлекательное и стильное; где культура, там и жизнь; зарабатывать нужно на имидже – чтобы туристы приезжали (концепт брендинга территорий в таких масштабах, кстати, не Чиркунов изобрел, а Жайме Лернер, мэр бразильского города Куритиб).
Следы "культурной революции"
Дальнейшее развитие событий можно бесконечно описывать, чем и занималась четыре года местная и федеральная пресса. Вкратце – «вот вам деньги, сделайте культурную столицу Урала». Ну, все и делали, как могли. Студия Артемия Лебедева разработала логотип, специальный пермский шрифт, остановки общественного транспорта и ряд объектов паблик-арта; Бояков создал целый театр, аналог столичной «Практики»; Курентзис и Мильграм возглавили по одному пермскому театру каждый.
Прямо пропорционально возрастающему количеству объектов культуры и искусства росло и возмущение простых пермяков, далеких от современного искусства. Нужная какому-то абстрактному сообществу горожан культурная революция, тем не менее, уверенно и нескромно существовала на средства из краевого бюджета. И это при условии его многолетнего дефицита.
Революция потеряла энергоресурс после ухода в отставку ее фактического гаранта – Олега Чиркунова. На его место пришел менее лояльный, судя по последовавшим действиям, Виктор Басаргин. Вслед за Чиркуновым уехал из Перми и Гельман, кое-как замяв искусственно раздутый скандал, о котором толком никто ничего не помнит. После ухода основных деятелей культурная революция, после недолгого периода инерции, напоминает о себе лишь ветшающими арт-объектами, разваливающимся зданием Речного вокзала и полустертыми с брусчатки и асфальта пешеходными линиями (именно здесь они появились впервые, задолго до реализации иркутского и екатеринбургского проектов).
***
На замусоренной набережной прямо за зданием Речного вокзала, вопреки законам логики, стоят большие красные буквы: «СЧАСТЬЕ НЕ ЗА ГОРАМИ». Гуляющие горожане охотно фотографируются рядом с броским заявлением, приобщаясь к какой-то сакральной пермской вере в лучшее. Эта общая черта пермяков – самоотверженная вера в лучшее – пожалуй, последняя сила, сдерживающая в воздухе ощутимое напряжение от слабо оправданных действий ушедшей в отставку власти.
Сегодняшняя Пермь – это масштабная модель, потрясающе точно воспроизводящая третий закон Ньютона: действию всегда есть равное и противоположное противодействие. Растянувшаяся на годы попытка превратить проблемную провинциальную Пермь в культурную столицу Урала лишь еще сильнее обострила все социально-экономические боли. На фоне стильных и функциональных остановок для общественного транспорта сам транспорт стал казаться еще более убогим и нежизнеспособным. Выставочная деятельность галереи PERMM со столичным апломбом намекала, что культурный уровень среднего пермяка наиболее удачно продемонстрирован в сериале «Реальные пацаны».
После посещения Пермской художественной галереи мнение о городе лишь упрочилось. Вы только представьте: музей, в коллекции которого как яркие образцы классической живописи и скульптуры, в свое время чудом не попавшее в Эрмитаж и Третьяковку, так и уникальные деревянные образчики того самого пермского звериного стиля, попросту не имеет собственного здания. Здания, способного вместить всю коллекцию при обеспечении должных условий хранения. Причем ситуация сложилась следующим образом: сейчас галерея занимает Спасо-Преображенский кафедральный собор, однако РПЦ еще в 2011 году заявило свои права на здание. Галерею обязали освободить собор до конца этого года, но новое помещение будет готово только в 2017 году.
Апогей этого негласного противостояния – странной формы деревянная буква «П», объект общественной ненависти. Но дьявол в деталях: арт-объект регулярно обрабатывают специальной огнеупорной жидкостью, словно продолжая насмехаться над бессилием горожан в желаниях избавиться от ненавистного символа пермского упадка.
День 2.
А мы в Перми еще? — осторожно спрашиваю я, смотря с заднего сидения на дорогу. Конца ей не было видно из-за упавшего утром тумана. В пути мы провели уже около сорока минут.
Да, это одна из специфических черт края, — поясняет Ирина Березина, сотрудник пресс-службы администрации президента. — У Перми гигантская площадь, город только поэтому, по сути, и претендует на звание миллионника – за счет людей, живущих в агломерации.
Туман расступается залитым солнечным светом (редкость для Урала, как вы поняли), дорога плавно уходит под откос, раскачивая нас, уже успевших заснуть – ехали действительно долго и все-таки выехали из Перми, на указателе написано «с. Хохловка». Перед деревянными воротами стоит очередь, судя по поведению и практичной одежде – иностранцы. «Доставайте пресс-карты», — говорит Ирина, спокойно идя к кассе в обход толпы. Охранник привычным скептическим взглядом осматривает камеры в наших руках, пропуская на территорию архитектурно-этнографического музея «Хохловка».
Хохловка
Ирина воодушевленно рассказывала об истории комплекса. Земля перешла к музейным сотрудникам в 1969. Деревянное зодчество Урала, в отличие от карельского, например, не было исторически централизовано, поэтому приходилось искать, перевозить, реставрировать, устанавливать заново… Работы по созданию ансамбля велись до 1980, в том же году на территорию попали первые посетители.
По сути «Хохловка» – пространство больше творческое, чем исторически значимое. Находящиеся на территории музея постройки могут служить примером деревянного зодчества конца 17-начала 18 веков, характерного для народов Прикамья. Кама сама по себе занимает ключевое место в комплексе: все постройки органично огибают ее береговую линию, а все аккуратно сделанные деревянные настилы неуклонно ведут к реке.
«Хохловка», нелогичная и выбивающаяся из контекста истории этих мест, заряжена не бэкграундом, а усилиями людей, ее создавших. Бесчисленные специалисты, научные сотрудники пермских околокультурных институтов, студенты-волонтеры, забытые строители, инженеры, реставраторы – сотни увлеченных идеей людей, вопреки истории сделавшие день сегодняшний значительно лучше.
Хохловка
Культурная революция дотянулась и до идиллического села. Между сложенными без гвоздя церквями, избами, мельницами притаились сомнительного вида лоси, шары и прочие арт-объекты, сплетенные из гибких деревянных сучьев. Детища в духе Николая Полисского, одного из идеологов поселка «вольных художников» Никола-Ленивец, следы фестиваля «KAMWA», международного экологического празднества, заряженного всем исконным, национальным и колоритным. По словам Ирины, именно фестивали и прочие массовые мероприятия (масленицы и народные гуляния) – основной профиль сегодняшней Хохловки.
С вершины холма я вижу долину, расчерченную плавными тропинками, которые соединяют постройки – церкви, колокольни, крестьянские дома, амбары. Осиновые пластины на крышах и куполах отливают серебром после прошедшего утром дождя. Солнце отсвечивает в глаза от глади Камы по левую руку – и я забываю Пермь вчерашнюю, радуясь здешней, какой-то правильной Перми. Быть может, искусственной по сути, но искренней по духу.
***
Хохловка
Пересекая границу Пермского края и Башкирии, я физически ощутил разницу асфальтового покрытия – в пользу башкирского, конечно. Но вспомнил почему-то момент из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» с Николсоном, когда главный герой, споря с остальными пациентами лечебницы, пытается изо всех сил оторвать тяжеленный умывальник от кафеля. Отчаявшись, он отвечает на усмешки других героев: «По крайней мере, я попробовал».
Так вот, Пермь словно попробовала избавиться от бремени безликости российской провинции. Очень сумбурно, стихийно и во всех моментах спорно, но – попыталась.
ПРИ ПОДДЕРЖКЕ BLABLACAR И LOCALWAY.RU
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- «Огромность тут важнее искусности. Сила нужнее таланта».
О менталитете, который проявляется в искусстве, и о том, как в действительности обстоят дела. - Сколько, где и как работают и зарабатывают российские женщины.
Статистические данные о зарплатах женщин в России. - Смерть и возрождение языков.
Сколько языков мы потеряли и потеряем в ближайшем будущем, а какие смогли возродиться. - Я без других .
«Обломов» в Театре имени Вл. Маяковского. - Свести счеты .
Сколько тратили герои классической русской литературы . - Культурное нейроразнообразие.
Что такое культурно-специфичные . - Карл Брюллов и графиня Юлия Самойлова.
История любви в картинах. - «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!».
Антон Чехов о себе, соитии с музами и катании на лодках. - Семейный роман.
Личная жизнь Бориса Пастернака. - Укорил худой недоброго.
В Европе эпидемия кори, в ней обвиняют Россию и Украину.
