Интерактивные экспозиции и комфортное пространство — важные инструменты привлечения посетителей в музеи, считает Максим Павлов, заведующий отделом кинопрограмм Государственной Третьяковской галереи. О проблемах авторского права, модернизации музеев и развитии деятельности в интернете он рассказал в интервью «Частному корреспонденту».

— Какие проблемы — финансовые, технологические — существуют на данный момент в области музейного дела?

— Музейное дело — настолько огромный пласт культурной деятельности, что я не смогу перечислить все проблемы. Есть традиционные сложности, связанные с закупкой предметов, реставрацией, проведением комплексных исследований. Они существуют десятилетиями, и ещё десятилетиями будут существовать.

Есть проблемы стратегические. Мне, к примеру, хотелось бы видеть новые, современные музейные здания, соответствующие всем международным стандартам, которые строились бы и в Москве, и в других городах России. Они должны решить ещё одну и, может быть, самую важную проблему музеев в нашей стране — недостаток экспозиционно-выставочных площадей, площадей для хранения, помещений, в которых музеи смогли бы развивать различные виды образовательной деятельности. Ведь современный музей не может быть сосредоточен исключительно на хранении вещей и их экспонировании, он должен быть неким досугово-образовательным центром – конечно, в зависимости от его профиля, со своей спецификой.

— Какие проблемы в области авторского права, касающиеся музейного дела, Вы можете выделить? Как их можно разрешить?

— Безусловно, существует противоречие между вещным и авторским правом. Часто музеи являются обладателями произведений, но не являются обладателями авторского права на них. Проблема усугубляется, если мы имеем дело с произведениями сложными, аудиовизуальными, которые воспроизводятся в музеях – как в экспозиционных пространствах, так и в кинозалах. Пока я не вижу существенных подвижек в области законодательства, которые могли бы разрешить эти проблемы. Это сложный и деликатный вопрос, потому что, с одной стороны, он относится к экономической сфере, так как часто связан с получением дохода; а с другой стороны, связан с авторской волей, когда по определенной причине автор или его наследники могут закрыть доступ к ряду произведений.

Я думаю, что преодоление этого противоречия — путь долгий. Наверное, рано или поздно (и скорее рано, чем поздно, учитывая развитие современной информационной цивилизации), авторское право в его классическом буржуазном виде будет очень сильно трансформировано. Авторского (в традиционном понимании) права будет становиться всё меньше, а общественного права — всё больше.

В собрании Третьяковской галереи находится огромное количество работ, на которые авторское право уже не распространяется. При этом за музеем закреплено вещное право. Здесь мы сталкиваемся с еще одним сложным вопросом соотношения вещного права музея и общественных потребностей на воспроизведение картин, особенно классических. Мне кажется, что в случае, когда использование изображения того или иного музейного предмета не преследует ярко выраженных коммерческих интересов, позиция музеев должна быть более мягкой. Если же вопрос касается коммерческих целей, то по моему мнению музеи должны довольно жёстко защищать свои вещные права.

При этом я больше чем уверен, что рано или поздно наступит такое время, когда нажатием двух клавиш люди смогут узнать о любом предмете не только из Музейного фонда РФ, но и из учреждений культуры (в т.ч. немузейного типа) по всему миру. Это неизбежно. Препятствовать этому — значит просто закрываться от реальности. И, самое главное, непонятно, зачем, ведь открытость — лучшая гарантия сохранности.

— Как должно меняться современное пространство музеев?

— Современное музейное пространство должно стать более комфортным для посетителей. Людям должно быть в таких пространствах более удобно, они должны чувствовать себя более свободно. Однако нужно помнить и о том, что в музее есть свои правила, отличающиеся от правил культурно-досуговых центров, так что и модель поведения людей в рамках одного учреждения должна быть особенной, например, при переходе из лаунж-зоны в экспозиционную зону.

Сейчас некоторые специалисты рассматривают возможность организации открытого хранения. Я не против открытых хранений, но только если они конструктивно предусмотрены в том или ином музейном здании. Если же они не предусмотрены, эта часть фондов не должна быть доступной для посетителей, но просто обязана быть таковой в виртуальном пространстве.

— Должна ли меняться работа музеев в области интеграции музейного пространства с новыми технологиями?

— Я выступаю за внедрение всевозможных новых средств, но они должны быть подходящими экспозиции и функциям музея. Например, я точно могу сказать, что размещение больших мельтешащих медиа-экранов непосредственно в одном экспозиционном пространстве рядом с работами старых мастеров живописи или графики — это плохая идея. Это не значит, что на выставке их не должно быть. Они могут использоваться в вводном разделе или в обособленных залах. Но надо продумать, как технологии будут сочетаться рядом с выставленными оригинальными предметами. Некоторые вещи из-за своей специфики (например, мигающая и статическая картинки) не должны, на мой взгляд, совмещаться в одном пространстве: либо это должно быть сделано очень деликатно, либо должно являться концептуальным новым произведением искусства, создаваемом посредством такого монтажа. Каждому средству нужно найти своё место, в этом и есть смысл современной практической музейной деятельности.

Музейная интерактивность должна быть не только мультимедийной, но и, что называется, тактильной. Сейчас многие музеи мира, например, в Японии, отходят от мультимедийности и приходят к сенсорной интерактивности: придумывают реплики для музейных предметов, которые можно потрогать, разобрать. Это интересно и детям, и взрослым.

— Может ли положительно повлиять на статистику посещаемости музеев его качественное представление в интернет-пространстве (социальные сети, канал на YouTube)? Каким оно должно быть?

— Доступ к музейным коллекциям с помощью современных технологий должен быть, более того, я считаю это необходимым условием выполнения конституционных норм: граждане Российской Федерации имеют право на доступ к произведениям культуры, в том числе к тем, которые являются частью Музейного фонда РФ. Впрочем, это же относится и к архивам, и к библиотекам.

Я считаю, что любые инструменты продвижения музея должны использоваться. Современные площадки для размещения контента могут помочь рассказать потенциальным гостям о том, как устроен музей. Россияне, к сожалению, часто думают, что музей – это анфилада залов. Им не очень понятно, чем занимаются сотрудники, которые не работают непосредственно в экспозиционных залах. А ведь большая часть музейщиков как раз там и не работает.

Далеко не во все помещения музея можно пустить посетителей, не всегда можно объяснить в ходе экскурсии, как работают отделы комплексных исследований, как проводятся экспертизы, как закупаются предметы, какие существуют музейные профессии, как вообще собираются экспозиции… Благодаря социальным сетям аудитория может об этом узнать.

— Какие шаги должно предпринять государство для реорганизации музейной деятельности?

— Один из главных принципов любых реформ — высокое доверие к коллективам и конкретным специалистам на местах. На мой взгляд, нужна меньшая забюрократизированность. Если этого достичь, я абсолютно уверен, в любом, даже самом маленьком музее, найдутся силы, которые смогут просчитать оптимальный путь для развития этого учреждения и привлечения посетителей.

Мне кажется, все наиболее яркие инициативы последних лет, которые реализовывались в музейной деятельности и в нашей стране, и в мире, исходят не сверху, а из самих учреждений. Задача государства – сделать так, чтобы эта самодеятельность была более эффективной, но в то же время не привела к разрушению той или иной институции, потому что такое, к сожалению, тоже возможно. Получается, в первую очередь нужны инициативы на местах. А задача государства — поддерживать эти инициативы, тем более, когда они разумны.

ОТПРАВИТЬ:       

Статьи по теме:

• Гельман в Третьяковке.
• Елабуга: Цветаева и не только...
  Шестнадцать музеев Елабуги — достояние России и Татарстана.
• Открытый – значит, нужный.
  О музеях и библиотеках, открывших доступ к своим архивам для широкой общественности.
• Музеи цифрового века.
  Как AR и VR освободили искусство.
• 12 музеев мирового уровня, которые можно «посетить» в Интернете.
  Самые красивые виртуальные экскурсии .
• Музеи и цифровые технологии.
  Как развивается визуальное пространство .
• «Экспонаты трогать разрешается».
  Как 3D-печать трансформирует музеи.
• Деление зрителя на сегменты.
  Или Музейная коммуникация.
• Виртуальные музеи мира в Академии культуры Google.
  И множество полезных материалов для детей и взрослых.
• Оцифровать — значит сохранить.
  Музеи мира объединяются, чтобы способствовать оцифровке архивов.