Наверное, странно столь тщательно готовиться к пресс-конференции, но участники следствия рассказывают такие подробности, что возможно всякое. Тем более когда появляется информация об обысках журналистов, происшедших в связи с расследованием нападения на здание Химкинской администрации.
Собираясь 4 августа на пресс-конференцию, посвящённую удержанию под стражей Максима Солопова и Алексея Гаскарова, подозреваемых в нападении на здание Химкинской администрации, корреспондент «Часкора» готовилась как к серьёзной шпионской операции. Проверила документы, диктофон, договорилась с сыном, что если не появлюсь через три часа и не позвоню, волноваться не стоит, лучше позвонить папе — адреса возможных отделений милиции, где меня стоит искать, под магнитом на холодильнике, телефон редактора там же. Даже обледеневшую бутылочку из морозилки прихватила. Катание задержанных по всему городу в машине или автобусе с закрытыми окнами в последнее время стало, говорят, нормальным правоохранительным обычаем. Катают подозреваемых, журналистов, активистов — всех. Бутылочка пригодится, если не отнимут.
Когда подошла к зданию независимого пресс-центра на Пречистенке, стало понятно, что усилия, возможно, были не напрасны. Во дворе было несколько милицейских машин с областными номерами. Люди в форме вели неспешные разговоры. Они не выглядели агрессивно, но почему-то всё равно вспомнилась колонка Филиппа Дзядко о том, что инопланетные гопники совсем не страшны, когда рядом люди в погонах. Осталось подняться в помещение пресс-центра по металлической лестнице. И это удалось.
В зале уже шла работа, выступала Катрин Клеман, директор института «Коллективное действие», я вошла как раз на словах: «Ребятам, Гаскарову и Солопову, угрожает до семи лет лишения свободы за эти действия…» Вот это, пожалуй, новость.
Предыстория всем известна. 28 июля возмущённые действиями химкинских властей в отношении экологических активистов московские антифашисты и анархисты устроили «разгром здания Химкинской администрации» — так решено квалифицировать акцию в СМИ. 29 числа двух человек из числа публичных представителей движения задержали по подозрению в организации и проведении акции. 31-го арестовали Виталия Шушкевича, но чуть позже отпустили. Двое, Солопов Максим и Гаскаров Алексей, до сих пор находятся в следственном изоляторе.
Институт «Коллективного действия» под руководством Карин Клеман как неполитическая аналитическая организация, проводящая некоммерческие исследования и поддерживающая низовые гражданские инициативы. Химкинское противостояние как раз на такую и тянет. В качестве иллюстрации деятельности ИКД Катрин продемонстрировала аналитическое издание «От обывателя к активисту». По её словам, именно эта книга была изъята в ходе обыска у Гаскарова, который, к слову, помогал её писать, и признана экстремистской литературой.
Катрин Клеман настаивала на том, что акция, прошедшая в Химках, имела стихийный характер. Она первая на пресс-конференции сообщила, что задержанные по подозрению в организации и проведении акции Солопов и Гаскаров не будут выпущены из-под стражи ещё два месяца, на всё время работы следствия: «Как будто они опасные террористы», — добавила мадам Клеман.
Клеман рассказала об одном из задержанных 29 августа Алексее Гаскарове. «Он сотрудник института "Коллективное действие" уже три года. Он интеллигентный человек. Закончил Финансовую академию при правительстве Российской Федерации, он экономист. Для ИКД он писал экономические заметки, — уточнила Катрин. — Да, его взгляды близки к антифашизму. Но что в этом плохого? Это гуманистические взгляды, неприязнь к экстремизму, это уверенность в том, что все люди равны, невзирая на их национальность. Я считаю, что это абсолютно нормально в любой стране, и, надеюсь, в России тоже. Алексей всегда выступал в качестве одного из самых умеренных представителей этого движения. Он был сторонником ненасильственных действий, идеологического, просветительского фронта этой борьбы. Да, он часто выступал в СМИ, в том числе от ИКД, как человек, хорошо знающий антифашистское движение. В Химках он был по заданию нашей редакции, ему было поручено освещать акцию».
Следующим выступающим был Михаил Иванович Трепашкин — адвокат Гаскарова и Солопова. Для начала он продемонстрировал протоколы задержания и озвучил важные детали. Впрочем, многим они известны и без того. Протокол составлялся 29 июля этого года, и в нём указано, что гражданин Солопов был «застигнут на месте совершения преступления». Гаскаров, согласно милицейскому протоколу, был арестован «непосредственно после совершения преступления». Понятия «непосредственно после», так же как и понятие «на месте совершения», растянулись, таким образом, на целые сутки.
Трепашкин пояснил, каковы бывают мотивы к задержанию подозреваемого.
Все они указаны в статье 91 УК РФ, и ни один из них не подходит настоящему делу. Солопов и Гаскаров не были застигнуты на месте преступления и непосредственно после тоже. Иначе как тогда быть с сообщениями СМИ в тот день о том, что задержанных не было? Никто не указывал на них как на участников акции или на её организаторов. Попытка найти следы преступления посредством обыска тоже не увенчалась успехом, по мнению адвоката.
«В любой цивилизованной стране после вскрытия подобных подробностей дело закрывается, а подозреваемый отпускается из-под стражи, — заявил Трепашкин. — Дабы устранить такую вопиющую неточность, судья чуть позже изменяет обстоятельства задержания и указывает, что граждане Гаскаров и Солопов задержаны на «основании существования лиц, указавших на них как на совершивших преступление, вот как звучит буква закона. Судья, на мой взгляд, сфабриковала материалы дела. Сослалась на существование свидетелей, но их в протоколах нет!»
В результате нападения на здание Химкинской администрации, согласно протоколу, оформленному на месте происшествия, повреждено четыре стекла и дверь, и нанесены пять надписей на поверхности административного здания. При этом администрация Химок требует взыскать с хулиганов за повреждение 12 стеклопакетов и удаление надписей. В этот момент по пресс-залу пробежался смешок. За закрашивание пяти надписей практичные сотрудники администрации Химок просят 95 тыс. рублей, и за каждый стеклопакет, включая те, которые были разбиты, очевидно, до нападения на здание, — по 25 тыс. рублей. Всего ущерб зданию оценён в 395 тысяч.
В ходатайстве к делу следствием указано, что Гаскаров и Солопов были организаторами акции, и действовали «группой лиц по предварительному сговору», сообщил Трепашкин. Однако, по сообщению адвоката, никаких свидетельств этого нет. В ходе проведённого обыска на квартире у Гаскарова был обнаружен «Справочник активиста». Именно эта находка позволила следственной группе утверждать, что Гаскаров готовил акцию, стало быть, он организатор. Других доказательств не найдёно. В справочнике содержатся правовые рекомендации к проведению гражданских акций, приводятся документы, необходимые для оных действий, указываются законные сроки подачи запросов на проведение и прочая полезная социально активным гражданам правовая информация.
Следствию удалось раздобыть лишь «некоторых» — именно так назвал их Михаил Трепашкин — свидетелей, жителей Химок. Кто-то где-то что-то видел, кто-то мимо проходил… «По моему мнению, по мнению моих подзащитных, следствие держится на показаниях лжесвидетелей, и на основании этих показаний им продлён срок пребывания под стражей, — сказал он. — Я считаю, что процесс закрывают исключительно для того, чтобы скрыть все эти противоречия, — говорит адвокат, — других оснований не вижу. Для закрытия предварительного следствия нужны четыре момента, они указанны в статье 241 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Это государственная тайна, её тут явно нет. Когда есть угроза участникам предварительного следствия либо суда — тут даже фамилии их не упоминались, только документы. Третий момент — это разбирательства по делам несовершеннолетних, и четвёртый — сексуальные преступления. Когда следователь настаивает на неразглашении данных следствия, он руководствуется теми же пунктами и преследует две цели. Первая — чтоб не было помех в поимке преступников, и вторая — чтоб не нарушались права участников предварительного расследования. Так вот в данном случае следователи настаивали на том же, чтоб у защиты не было никакой возможности допрашивать свидетелей и сличать показания. Ты можешь только констатировать то, что видишь».
Следствие явно в сложном положении. С одной стороны, правонарушение налицо. Да, граждане не должны кидать различные предметы в городские здания, в административные здания и подавно. Граждане должны соблюдать порядок общежития, его спокойствие. Для контроля за соблюдением порядка существует милиция, у них такая работа — охранять порядок. Но ответить на вопрос, как получилось, что город и здание его администрации в среду вечером 28 июля остались совершенно беззащитными, не может никто из чиновников городских и милицейских. Точнее, не хочет. Но упустить шанс её прояснить было бы глупо. Евгения Чирикова, лидер движения в защиту Химкинского леса, присутствовавшая тут же на пресс-конференции, помогла с фактурой.
На 28 июля господин Семченко, директор ООО «Теплотехник» (генеральный подрядчик и официальный представитель заказчика), назначил активистам защитникам Химкинского леса и жителям города Химки встречу в ДК «Родина» в 17:00. Когда вдохновлённые новой надеждой граждане явились в назначенный час к месту собрания, их ожидало сообщение о том, что встреча переносится без уточнения времени и места новой встречи. Пришли, уточнила Чирикова, порядка 300 человек. Днём раньше новая порубочная машинка уже была доставлена к многострадальной лесопарковой зоне со стороны Вашутинского шоссе. Экологические активисты мешали бы проведению работ. Чтоб избавить лесорубов от назойливых требований предъявить документы на вырубку — а этих документов, по утверждению «Экообороны» и «Гринписа»,нет — в лес были согнаны практически все правоохранительные силы. «Они в три кордона охраняли от нас незаконную вырубку. Мы вопили, пустите нас, дайте нам остановить это, потому что творится беззаконие! Но милиция молчала, повернувшись к нам своей лучшей частью…» — сказала Чирикова.
«О прошедшей у здания администрации акции мы узнали, когда нам стали звонить журналисты, прося комментариев к происшедшему, — рассказывает о нападении на здание администрации Евгения. — Мы не знали этих людей, но были поражены их поступком, он вызвал шок и трепет. Мы абсолютно не политическое движение, мы боремся за свою среду обитания. В отличие от чиновников, мы действуем только в рамках закона. Наши действия — это пикеты, митинги, передача петиций. Вы поймите, защитники Химкинского леса — это мамаши с детишками, тётушки, дядюшки, бабушки — обычные люди, которые платят налоги, ходят на митинги, годами обивают пороги чиновников и просят их: ну пожалуйста, — Чирикова протянула «а», — соблюдайте закон. Мы считаем, что бороться нужно так, поскольку у нас нет другого ресурса».
По словам Евгении Чириковой, сегодня в Химкинском лесу нельзя появляться никому. Один из их товарищей по борьбе пришёл в лес в майке с надписью «Россия — против вырубки Химкинского леса»: его арестовали и продержали в милиции до двух часов ночи. Звонки по всем отделениям не дали ровным счётом ничего. Того же 28 числа мужу Евгении Чириковой сломали два ребра за то, что он фотографировал вырубку. И это не единственное нападение, о котором рассказала Чирикова. Заявления в милиции не принимаются, да и ходить в ОВД люди побаиваются.
Подытоживая свой доклад, она сообщила, что экологи не собираются сдаваться, и снова подчеркнула, что действовать планируют только в правовом поле: «Мы, в отличие от властей и милиции, федеральный закон чтим и собираемся действовать только в его рамках. О том, что происходит сейчас, мы власти предупреждали ещё три года назад: будет социальный протест — это абсолютно логично. Есть люди настроенные более радикально, они считают, что наши действия неэффективны, мы считаем по-другому. Однако очевидно, что грамотные политики не делают столь одиозных вещей. Вырубать дубраву, реликтовый лес в то время, когда есть альтернатива, это ненормально. И с точки зрения законодательства и с точки зрения человеческой этики».
Мама Алексея Гаскарова Елена Константиновна рассказала о судебном заседании: «На судебном заседании ребятам давали высказаться, но услышать их никто не старался… Им нечего предъявить Алёше, кроме его активной гражданской позиции… При обыске было такое ощущение, что люди пришли найти "то, не знаю что". Сначала искали баллончики, потом маски, в итоге изъяли литературу. Во второй раз я точно поняла, что нет у них ничего против Лёши. Они искали одежду, чтоб по фотографиям найти сходство. А вчера стало ясно, когда адвоката не услышали и все его замечания проигнорировали, что о хулиганке вообще речь не идёт. Раз они не могут доказать её, значит, можно попытаться доказать организацию. Следователь намекал, что дело находится на очень высоком уровне, и сказал: статья будет в любом случае».
Алексей Гаскаров, медийная персона своего движения, неоднократно выступал на телевидении и радио после акций своих товарищей. Походы в милицию для бесед тоже были обычным делом. В этот раз по приглашению следственных органов он привычно явился в Жуковское ОВД. И пропал. Ночью у него дома, в три часа, прошёл обыск, но мама по-прежнему не знала, где он находится. Когда обратилась в первый раз в ОВД, дескать, вы приглашали моего сына, ночью был обыск, а теперь он пропал, ответом было: «Мы ничего не знаем». «Я вынуждена заявить о пропаже человека», — заявила она уже во второй приход в милицию. Только после этого стало известно, что сын задержан.
На вопрос «Частного корреспондента» «Как вы видите дальнейшую судьбу дела, судьбу своего сына?», она ответила: «Следователи рекомендовали мне не поднимать шумиху вокруг этого дела и дали понять, что всё будет хорошо. Сложилось такое впечатление, будто после истории с Химкинской администрацией закачались такие стулья, что теперь главное — найти преступников и наказать их прилюдно. Не пойди Лёша на беседу, пойди туда кто-нибудь другой, и неприятности сейчас были бы у этого другого».
Ответ на вопрос корреспондента «Интерфакса», обращённый к Чириковой, «как вы думаете, зачем и на каких основаниях сейчас во дворе дежурит милиция?» оказался отчасти пророческим: «Вероятно, мы все здесь злостные преступники, но давайте попробуем отсюда выйти».
Публика расходилась неспешно. У самого выхода из двора пресс-центра Чирикова ещё общалась с журналистами. Я прошла мимо и повернула в арку. Люди в форме организовали коридор: стояли вдоль стен на расстоянии примерно полутора метров друг от друга. Выйдя на улицу, я полезла в сумку за телефоном, и тут из двора, по арочному холлу пронёсся душераздирающий женский крик. Вышедшие журналисты тут же подались было обратно к арке, но на выходе и входе в секунды была организована милицейская стена. Кричала Чирикова, её пытались задержать, она, по-видимому, вырывалась.
Чуть позже в записи я увидела, как одни журналисты пыталась отбить активистку из рук милиции, а другие звонили кто в редакции, кто в милицию, снимали происходящее, задавали вопросы участникам стены оцепления: «По какому праву вы её хватаете? Кто дал распоряжение? Кто будет за это отвечать?» Милиционеры молчали. Стена есть стена. «Давайте всех берите! А у нас что — фашистский переворот случился? Товарищ майор, представьтесь, пожалуйста». Майор отнекивался от вопросов и советовал всем отправляться домой.
Позже Чирикова появилась у выхода из арки, но оцепление её не выпускало. Она звонила по телефону, человек в штатском стоял с ней рядом и пристально бдел. Потом появилась подмога в штатском, зажав злостную активистку с обеих сторон, они сцедили её в салон бежевой девятки с номерами М 356 ОМ, нырнули за нею, двое по краям и один на сиденье рядом с водителем. Машина стояла тут всё время конференции, и теперь водитель мог смело втоптать педаль газа в пол. Кто-то сказал, что её повезли на Никитский переулок, д. 3 в ГУВД Московской области.
Позже вечером появились сообщения, что Евгению Чирикову таким изящным способом пригласили на допрос по делу о погроме Химкинской администрации. Ничего полезного она сообщить следователям не смогла, и её отпустили. Но вязали, надо сказать, убедительно, как настоящую террористку.
P.S. Вечером 5 августа лидер движения «В защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова была арестована после допроса в УВД Химок за организацию незаконного митинга и неповиновение сотрудникам милиции. Для рассмотрения административных материалов ее доставили в мировой суд Химок, который приговорил активистку к штрафу в 1,5 тыс. руб. за проведение пикета 28 июля и 800 руб. за сопротивление милиционерам.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Как климат влияет на природу Арктики.
Биогеосистемная устойчивость в Арктической зоне России. - «Черный яд».
Как разливы нефти убивают окружающую среду. - Как образование для девочек и женская контрацепция могут спасти экологию планеты.
- Гринвошинг и его приемы.
Как производители манипулируют нами и создают ложный образ экологичного бренда. - Экокатастрофа в Норильске.
- Запомнит ли Земля пандемию коронавируса?
И как это скажется на климате . - Грозит ли новая пандемия из-за тающих льдов?
- Коронавирус вместо климатического кризиса.
Почему во время пандемии не стоит забывать об экологии. - Россия и Парижское соглашение.
Формальный подход. - 5 принципов экопотребления.
Помочь планете может каждый.
