После покушения на президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова именно эта республика стала фактически отождествляться со всем Северным Кавказом. Проблемы, имеющие место в других соседних регионах, как будто бы спрятались, ушли на второй план. Между тем конфликтные узлы, которые завязались в других кавказских республиках и областях — например, Ставропольском крае, требуют к себе не менее пристального внимания.
На первый взгляд по своей значимости недавний инцидент в Ставропольском крае не идёт ни в какое сравнение с нынешней дестабилизацией в Ингушетии или в Дагестане. 21 июня в Степновском районе Ставрополья произошла массовая драка между даргинцами и ногайцами. За участие в ней было задержано 40 человек, а несколько молодых людей получили ранения разной степени тяжести. Но это только на первый взгляд. 23 июня 2009 года губернатор края Валерий Гаевский в ходе выездного заседания в районе справедливо отметил, что «160 человек молодёжи не могут иметь личной неприязни друг к другу… У конкретных лиц могут быть личные претензии, а когда собирается две сотни человек — это значит, вылезает системная проблема». Однако, несмотря на правильные слова губернатора, доминирующим информационным трендом является версия о бытовом и хулиганском характере столкновения 21 июня. Между тем нынешнее столкновение в селе Иргаклы Степновского района — далеко не первое в новейшей истории и района, и Ставропольского края в целом.
Само географическое и геополитическое положение Ставропольского края говорит о том, что этот регион требует особого внимания. Он находится в центре Северного Кавказа и граничит с восемью субъектами Южного федерального округа (шесть из них — национально-государственные образования). Территория края составляет 66, 2 тыс. кв. км (0,4 % российской территории и 19% территории Северного Кавказа). Для русских, живущих в национальных республиках, Ставропольский край является центром притяжения. С требованиями и просьбами о включении в состав Ставропольского края на протяжении всех 1990-х обращались представители Моздокского района Северной Осетии, Кизлярского и Тарумовского районов Дагестана, Зеленчукского района Карачаево-Черкесии, Наурского и Шелковского районов Чечни. В 1990-е годы лозунг воссоединения с краем неоднократно поднимался лидерами русского и черкесского движения Карачаево-Черкесии.
После Хасавюртовского мира 1996 года этот субъект РФ практически в одиночку, без поддержки Москвы, удерживал мир в центральной части Северного Кавказа, налаживал двусторонние отношения с Чечнёй и Дагестаном. И результаты его деятельности были далеко не самыми отрицательными. Другой вопрос в том, что Ставропольский край не может выживать и развиваться исключительно с опорой на собственные силы. Именно этот субъект РФ требует гораздо больше, чем другие российские регионы, федерального вмешательства. И эта федеральная «интервенция» не может ограничиваться исключительно поддержкой «рекреационной зоны» края (речь, конечно же, о Кавказских Минеральных Водах).
Ставрополье традиционно считается полиэтничным регионом. После русских второй по численности группой являются армяне (4%), далее следуют украинцы (3%), даргинцы (1, 4%), греки (1,2%). Несмотря на незначительный удельный вес в населении края чеченцев (0,5%), ногайцев (0,7%), туркмен (0,5%), эти общины играют значительную роль в этнополитическом развитии Ставрополья. И, наряду с культурным богатством и разнообразием, это даёт немало этнических проблем и латентных конфликтов, требующих к себе системного, а не одноразового внимания.
За постсоветские годы армянская диаспора имела самый высокий коэффициент миграционного прироста. Усиление позиций представителей армянской диаспоры, а также её резкое количественное увеличение за 1990—2009 годы становятся конфликтогенными факторами. И время от времени в Георгиевске, Ставрополе, Пятигорске возникали столкновения, распространялись националистические листовки. Нередки споры и между русскими и греками в станице Ессентукской (там много греков — выходцев из Цалкинского района Грузии).
По числу чеченцев на своей территории Ставропольский край уступает только самой Чечне, Ингушетии, Дагестану. Чеченцы компактно проживают прежде всего на юге края (Курский, Степновский, Андроповский районы), а также на севере и западе (в Кочубеевском, Труновском, Грачёвском районах). Как и чеченцы Ростовской области, их ставропольские единоплеменники заняты главным образом в животноводстве.
Самобытной диаспорой Ставрополья являются туркмены (трухмены), обосновавшиеся на Северном Кавказе вместе с другими тюркскими кочевниками в XVII веке. Сегодня это крупнейшая в России туркменская диаспора. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, их численность составила 11,1 тыс. человек. В начале ХХI века их численность увеличилась до 13 тыс. человек. В созданном в 1920 году Туркменском районе туркмены являются второй после русских этнической группой (порядка 15% населения). Они проживают также в Ипатовском, Нефтекумском, Благодарненском районах. Конфликтогенными факторами в отношениях между туркменами и русскими являются конфессиональные отношения. Обострению отношений в Туркменском районе (и на других территориях) способствовала и агитация ваххабитов из Дагестана (активно начавшаяся здесь в 1998—1999 годах). В январе 1999 года в селе Кендже-Кулак произошли столкновения между русскими и туркменами, вылившиеся 19 января в массовую драку. В 2000—2002 годах между этими двумя группами периодически возникали конфликты.
В степной восточной части края (Левокумский и Нефтекумский районы) компактно проживают ногайцы. В 1957 году этнический ареал ногайцев оказался разделённым между Дагестаном, Ставропольем и Чечнёй. В Ставропольском крае проживает 20,6% общей численности ногайцев юга России. По сравнению с другими субъектами РФ в Ставрополье экономическое положение ногайцев лучше, однако острее стоит вопрос вовлечения представителей ногайцев во властные и управленческие структуры. Проблема восстановления этнического единства ногайцев, а также их социальная маргинализация являются главными конфликтогенными факторами в отношениях с русскими и другими этническими группами.
Восточные районы Ставрополья в начале 1990-х годов стали территорией активной миграции даргинцев. При этом мигранты занимали и продолжают занимать конкурентные социально-экономические ниши, что приводит к конфликтам. В 1999 году в селе Иргаклы Степновского района (месте конфликта от 21 июня нынешнего года) уже происходило столкновение между даргинцами и ногайцами. Конфликт потребовал вмешательства сил правопорядка и разведения сторон. В 2001—2002 годах прошли стычки между даргинцами и туркменами в Нефтекумском и Степновском районах.
Сложная межэтническая ситуация в крае способствовала росту русских этнонационалистических настроений и массовой ксенофобии. Тем паче что в 1990-е годы Ставрополье стало одной из территорий миграции русских из российского «внутреннего зарубежья» (в крае оказались десятки выходцев из Чечни и Дагестана).
Таким образом, властям надо было быть готовыми к возможным этническим эксцессам. Но лучше всего — готовиться к их профилактике и своевременной реакции на поступающие вызовы с мест.
Во-первых, следует признать, что сама по себе полиэтничность края не может не провоцировать межэтнические конфликты. Во-вторых, любой, даже бытовой конфликт между представителями различных этногрупп будет интерпретирован со временем как межэтнический. Следовательно, необходимо не допускать «окукливания» этнических групп края, созревания в их рядах своей квазигосударственной элиты (это, между прочим, относится и к русской общине края, и русским общественным организациям тоже).
Основной смысл российской национальной политики в Ставрополье должен заключаться в одном-единственном слове — «интеграция». Если этот интеграционный проект не будет реализован, то мы получим (собственно говоря, уже получили) сегрегированное региональное сообщество. Сегодня Ставрополье стало фронтиром, своеобразной пограничной линией, разделяющей «русский мир» и «кавказский мир». Но фокус-то в том, что эти два мира представляют одно государство — Российскую Федерацию. А значит, границы между этими двумя мирами быть не может. Иначе — раскол страны (фактический, не обязательно по беловежскому образцу), сжатие «русского мира» подобно шагреневой коже.
Следовательно, национальная политика в Ставрополье не может быть этнически ориентированной. Главным её приоритетом должен стать российский интегризм. Однако это приоритет не только для власти, но и для всего российского общества в целом. В конце концов, если власть не готова решать актуальные политические задачи страны, должна найтись состоятельная и конструктивная сила, готовая предложить свой проект России. И то, что такая сила сегодня отсутствует, не менее опасно для страны, чем импотенция федеральной и региональной власти.
Когда-то всемирно известный выходец из села Привольного Ставропольского края Михаил Сергеевич Горбачёв обронил в сердцах, что власть «опоздала в Сумгаит на три часа». Тогда трёхчасовое опоздание стоило жизни ядерной сверхдержаве. Сегодня российская власть не имеет права на новое опоздание. А значит, ситуация в Ставрополе должна стать предметом всестороннего изучения и выработки системной стратегии. Сегодня от стабилизации ситуации в крае (на границе между «русским» и «кавказским» миром) во многом зависит состоятельность России в целом. Хорошо бы осознать эту истину, вместо сокрытия информации и убаюкивания всех нас разговорами об уголовщине и бытовухе.
Читать @chaskor |