Толпа никогда не сможет смириться с тем, что известный медиаперсонаж способен умереть случайно, по причине какой-нибудь коварной болезни или в силу стечения обстоятельств. Толпа жаждет для своего кумира закономерной гибели и требует изобличения тонко организованного, дьявольски продуманного заговора. Оттого в наше время так расцвела конспирология. Как в политике, так и в прочих сферах человеческой жизнедеятельности.
Не сравниваю исторические фигуры — Сталина и Джексона; сопоставляю мифологические тени, ими отбрасываемые.
Оба при жизни стали божествами. Притом языческими. А боги не умирают. Даже если они языческие.
А если всё-таки умирают, то это что-то из разряда невероятного. Пускай и очевидного. Их летальные исходы, по Достоевскому, «неизбежность невозможного».
Жизнь и смерть мифологического персонажа — тема вечнозелёная.
В последние годы жизни Майкла его статус как общепризнанного лидера мирового шоу-бизнеса не представлялся непоколебимым. То ли властью общественного мнения король был низложен, то ли по собственному желанию он уединился и отрешился от суеты мира шоу-бизнеса.
Почти было отрешился.
Известно, что он собирался вернуться на вершину признания уже этим летом. Билетов на последнее гастрольное турне было продано на полмиллиарда долларов. Образовалась солидная финансовая пирамида. Теперь задним числом всем стало понятно, что она не могла не лопнуть. И теперь всем очевидно, что гастроли эти, если бы они состоялись, не могли не кончиться для кумира миллионов летальным исходом.
В подобных случаях, сколь бы ни были прозрачны обстоятельства кончины героя, они всё равно подозрительны. Всегда массовое сознание склонно смерть большого человека толковать как насильственную. И даже готово, на худой конец, признать её самоубийственной.
Толпа никогда не сможет смириться с тем, что известный медиаперсонаж способен умереть случайно, по причине какой-нибудь коварной болезни или в силу стечения обстоятельств. Толпа жаждет для своего кумира закономерной гибели и требует изобличения тонко организованного, дьявольски продуманного заговора. Оттого в наше время так расцвела конспирология. Как в политике, так и в прочих сферах человеческой жизнедеятельности.
…Как было бы это красиво и благородно с его, Майкла, стороны — остановить своё сердце во время турне. Уж тут бы точно никто не остался внакладе. И в первую очередь — бизнес. Он и сейчас недурён. Производители видео- и аудиозаписей не успевают выбрасывать на рынок всё новые тиражи, которые тут же сметаются по бешеным ценам.
Кто-то, глядя на то, как сметают с полок магазинов все тиражи альбомов Майкла Джексона, уже вывел едва ли не самую циничную формулу нашего времени: «Смерть кумира — лучшая для него реклама».
В самом деле, только смерть и могла сделать короля шоу-бизнеса бессмертным. А его похороны — это, в сущности, церемония его коронации, которая, пожалуй что, способна затмить инаугурацию Барака Обамы.
***
При виде его на сцене, в клипах и даже в хроникальных съёмках всегда оставалось ощущение, что это какой-то неземной, ирреальный персонаж. Человек с другой планеты, что ли. Его знаменитая «лунная походка» немало способствовала этому почти подсознательному восприятию, которое укрепляли в нас клипы-триллеры и феерические шоу, опрокидывавшие представления зрителей о физических законах земного бытия.
Христианский мир, как, возможно, и мусульманский, где-то, в чём-то всё ещё — языческие миры.
В тоталитарных обстоятельствах общество обзаводится политическими идолами. В условиях демократии — идолами масскульта.
Масскульт — это форма и образ существования современного язычества.
Если подумать, то стоит признать, что массовая культура, в сущности, — тираническая культура.
В отличие от политической тирании, она отнимает у высокой культуры не свободу самовыражения. Она отнимает у неё зрителя, читателя, слушателя. В этом сегодня один из вызовов, на который человеческой цивилизации ещё предстоит дать ответ.
Вместе с тем понятно, что тот же масскульт довольно безжалостно обходится и со своими небожителями. У живых идолов неизбежно возникают сложные отношения с Хроносом. Им кажется, что они, подобно Зевсу, смогли, не подавившись, проглотить Время и тем самым его отменить. Но это, как затем выясняется, сиюминутная иллюзия. Миф о живом человеке норовит обезличить и пожрать судьбу живого человека.
И что самое рискованное по своим последствиям, созданные мифологические образы норовят захватить в заложники своих создателей.
Судьба Майкла Джексона ещё задолго до рокового 25 июня сего года приобрела трагический оборот.
Несколько лет назад, когда Майкл Джексон находился на дне бесславья, — его тогда судили за предполагаемую педофилию — казалось, что он повторяет вымышленную Оскаром Уайльдом историю про Дориана Грея, вымолившего у дьявола дар вечной молодости.
Не конкретно, конечно, повторяет, в каких-то чертах.
Это ведь и про юношу Майкла Джексона мог сказать лорд Генри: «Вы положили себя на музыку».
Дориан был сказочной красоты и небесной чистоты юношей. Он был совершенным произведением природы. И он был музыкантом, игравшим, правда, не рок, а Шумана. И не для публики, а для себя и для хороших знакомых. И его личный Мефистофель лорд Генри Уотон напел ему: «…молодость — единственное богатство, которое стоит беречь» — и предупредил, сколь ревниво время и какое жуткое будущее его ожидает: «Щёки ваши пожелтеют и ввалятся, глаза потускнеют. Вы будете страдать ужасно…»
И правда, юноша Майкл Джексон «положил себя на музыку». Но у него не оказалось потаённого портрета-двойника.
Что касается Дориана Грея, то тот в конце концов понял, что его «вечная молодость» — это всего лишь маска молодости, а не лицо.
Сегодня бы мы сказали: контрафактная молодость.
Возможно, это понял и Майкл Джексон, обзаведшийся «контрафактной детскостью».
…Невольно напрашивается ещё одна назидательная параллель. Я имею в виду бродяжку Чарли, которого мы опять же опознавали по походке. И он был какое-то время королём массовой культуры, полномочия которого признавал Сергей Эйзенштейн. Это он говорил о Чарли: «Его Величество Дитя».
Майкл Джексон в его далеко не детском возрасте оставался Их Величеством Ребёнком. И в жизни, и в творчестве.
Чарли Чаплин всё-таки сумел расстаться со своим кинематографическим образом. Тогда взрослый мир был иным и масскульт — не столь тотальным и деспотичным.
Майклу Джексону не удалось вырваться из плена золотого сновидения, которое, увы, на поверку оказалось слишком цепкой явью. Но и оставаясь в его плену, он был обречён. Не взрослеть смертному так же не дано, как не дано ему бессмертие.
Другое дело, если он — языческое божество.
***
…Дориану Грею, жившему в эпоху домассовой культуры, в каких-то отношениях было легче. Диктат светского общества не сравнится с диктатурой массового общества. Последняя всесильна и всемогуща. Она способна угробить своего избранника и поднять его из могилы.
Оклеветанный молвой, Майкл Джексон был обречён на отторжение и забвение, пока был жив. И не восстал бы он из пепла, если бы не скоропостижная смерть.
…Уайльд менее чем кто-либо был моралистом. Но в финале своей притчи не смог удержаться от сентенции: «Не «Прости нам грехи наши», а «Покарай нас за беззакония наши». И добавил: «Вот какой должна быть молитва человека, обращённая к справедливейшему богу».
Читать @chaskor |