Мы с детства знаем, что Байкал — это самое глубокое озеро на планете, крупнейшее хранилище пресной воды, богатое неповторимой флорой и фауной. Однако ощутить и понять, что такое Байкал на самом деле, сможет лишь тот, кто на нем побывал.
ПРИ ПОДДЕРЖКЕ BLABLACAR И LOCALWAY.RU
За последние несколько лет туризм на Байкале стал гораздо доступнее по нескольким причинам: от Улан-Удэ до восточного побережья озера можно добраться по прекрасной дороге (все познается в сравнении, но поверьте: асфальт правда хорош); вдоль трассы продолжает расти грамотно организованная инфраструктура — придорожные кафе, гостиницы, базы отдыха, а с ними, в свою очередь, сотрудничают многочисленные турфирмы.
По кромке берега тянутся небольшие деревушки, дома в которых бывают двух видов: скромные и чаще всего одноэтажные, — коренное население; гипертрофированные виллы с собственными причалами и автопарками — некоренное население. Цена земли на берегу Байкала просто космическая — от 1 миллиона рублей за сотку, и это без учета проведения коммуникаций (а они в любом случае проводятся отдельно).
Когда петляешь по байкальскому серпантину, на каждом повороте кажется, будто вот-вот — и он наконец появится, загорится за деревьями, отразит вечернее солнце в безграничной глади. Ощущение это не покидает около часа, и, когда уже совсем невыносимо ждать, когда думаешь, что тебя привезли не туда, просто ошиблись поворотом, именно в этот момент Байкал раздвигает лобовое стекло автомобиля.
В очередной раз словарный запас в панике отступает, не в силах даже приблизительно придать вербальную форму этим эмоциям. Есть только сравнение для этой необъятной энергии с тем, что с ужасом чувствуешь в кратере вулкана, только нет паники, инстинкт самосохранения работает в другую сторону — в сторону самого Байкала, а не от него. Солнечные очки не могут справиться с лучами, которые не отражаются, а словно идут из глубин озера, наполняя прозрачность пресной воды светом.
Вибрирует телефон в кармане. «Уже подъехал», — отвечаю я, подняв трубку. 186-й километр дороги на Северобайкальск, четыре часа дня, вокруг ни души.
Из-за поворота сперва появляется облако пыли (чистейшей, прибайкальской), за ним — покачивающийся на ухабах микроавтобус, внутри которого, кроме водителя, девушка с огненно-рыжими волосами и ровным, но не пляжным загаром. «Привет, я Милана, — говорит она, высунув голову из окна остановившегося автомобиля. — Поехали в лагерь, пока вода теплая, искупаться успеешь».
Через десять минут со мной по одному здороваются волонтеры лагеря «Байкальской береговой службы», встречу с которыми удалось организовать благодаря Милане — она, кстати, один из идеологов и создателей проекта «Сохрани Байкал», ответвлением которого и является «Байкальская береговая служба (далее — ББС).
Проекту уже пять лет. По факту, как общественная организация, ББС обеспечивает чистоту (в том числе ликвидацию прошлого экологического ущерба) и мониторинг подопечных территорий, а также проведение полноценной разъяснительной и просветительской работы на тему правил поведения на берегу (соблюдение чистоты, пожарная безопасность, общие правила экологического туризма). И куда важнее не просто убрать мусор за туристами, а сделать так, чтобы в следующий раз нечего было убирать.
В лагере все по-походному просто. Волонтеры, приехавшие со всей страны и даже из-за границы за собственные деньги (!), живут в двух- и трехместных палатках, питаются в общей столовой тем, что сами же по очереди и готовят в полевой кухне. Существующая система дежурств позволяет обеспечить полную автономность лагеря и его адекватное требованиям здравого смысла состояние: чистая вода в умывальниках, наколотые к вечернему костру дрова, кипяток к ужину.
Лагерь существует как здоровый организм: каждый занят своим небесполезным делом, даже если и не имеет отношения к дежурству. Играет на гитаре девочка, приехавшая из Канады, на чистом русском напевая «Ромашки» Земфиры, рядом рисует девочка из Перми (она вообще юрист по образованию, уже второй год приезжает волонтером в ББС). И гармония, царящая в каждом движении этих светлых людей, уставших после целого дня на жаре, затягивает, вынуждает подчиниться.
«А ты с Байкалом поздоровался?» — строго спрашивает Милана. Выключив скепсис, я переодеваюсь и иду к берегу, усыпанному крупной галькой, которая заканчивается на отмели через несколько метров мягким, согретым за день песком. Приветствие застряло в горле, когда голова ушла под воду, насквозь пронизанную солнечными лучами.
Привет, Байкал.
***
«Нос на рейде обгорел, облезет, наверное», — с грустью говорит Максим Токарев, основатель и руководитель проекта «Сохрани Байкал». Именно ему принадлежит идея создания единого волонтерского движения, способного к совместной работе со службой лесных инспекторов и другими административными ресурсами в рамках экологизации прибрежной территории Байкала, и если позволит финансирование, то и акватории.
«За четыре года значительно расширили географию, вышли за пределы Бурятии, добрались до Ольхона. Мы же сами из Москвы, нам было не так просто работать со специфической системой охранных организаций здесь, на Байкале. Фактически нам удалось занять важное место буфера между администрацией и исполнительными органами — лесничествами, инспекторскими объединениями, — рассказывает Максим. — Раньше как было: куча мудреных постановлений, указов на уровне муниципалитета и республики и простые, выросшие на берегу Байкала лесники, которые толком-то их и не понимают. Первое время переводили с русского на русский, в общем».
И Милана, и Максим занимаются этим движением в качестве хобби — отсутствие регулярного и достаточного финансирования не позволяет отказаться от стабильных, «земных» источников дохода. «Конечно, если когда-нибудь кто-нибудь начнет выделять средства… — говорит Максим. — Ну, в этом году, например, мы остались без поддержки многих спонсоров, которые нас из года в год выручали продуктами, снаряжением и мешками для сбора мусора. Расходы, которые несет лично каждый волонтер за двухдневную смену — 6 тысяч рублей — это копейки, они не покрывают практически ничего».
«Самое приятное — видеть людей, которые приезжают на следующий год, а потом еще и еще», — говорит Максим.
***
После ужина волонтеры собираются на правом берегу мыса, который занимает эко-лагерь. «У нас есть три канала, каждый день разное показывают. Это — первый, — с улыбкой рассказывает Милана и показывает в сторону заходящего за кромку Байкала солнца. — Второй – после полуночи, когда звезды начнут появляться. А третий — на рассвете».
Вокруг вечернего костра плотным кольцом сидят все участники смены. Завтра выходной, один из самых сложных дней: будет много туристов, значит, помимо сбора мусора нужно будет рассказывать, показывать, объяснять. Не самый приятный бонус в жару, но это — чуть ли не самая важная функция волонтеров. Если вдуматься, гиперцель любого экологического проекта — изменить не столько побережье Байкала, сколько отношение к нему. И, когда появится это понимание и внимание со стороны самих людей, необходимость существования таких проектов пропадет.
Лагерь просыпается под звуки шотландской волынки, на кухне уже доходит до готовности походная овсянка, а дежурный по зарядке приводит бойцов экологического фронта в рабочее состояние. После короткого завтрака начинаются сборы: каждому — по две пары перчаток, мусорные мешки и буклеты с информацией для туристов, мужчинам — лопаты, девушкам — сухой паек на день. Яркие зеленые футболки с крупной надписью «Байкальская береговая служба» — с отдыхающими не спутаешь.
Уезжая, я смотрел в спины этих странных и поразительных людей. Людей, живущих с осознанием того, что они делают что-то стоящее, безмерно важное. Даже если единственным ресурсом для этих дел будет желание.
***
В иркутском — и единственном — офисе другого волонтерского проекта «Большая байкальская тропа» не развернешься: подвальное помещение общей площадью не больше 30 квадратных метров. В углу сложены продукты: консервы, упаковки с крупой и сублимированными овощами, а рядом лежат мешки со снаряжением — палатки, спальники, карематы и походная посуда.
«Мы уже тринадцать лет работаем, — рассказывает Елена Чубакова, один из нынешних руководителей проекта. Ее коллега Элеонора заваривает чай на маленькой офисной кухне. — То есть активно функционируем. Идея в той форме, в которой мы ее реализуем, родилась в 97-м, но многие туристы-шестидесятники, опытные советские туристы, долгое время думали над созданием кольцевого маршрута вокруг Байкала».
«Можно считать, что мы стремимся к тем стандартам, которые существуют в национальных парках по всему миру, — продолжает Елена. — В России как-то не очень серьезно воспринимают эко-туризм. Но ведь даже для создания простой пешей тропы нужны серьезные усилия: где-то деревья убрать, где-то прокопать, где-то поручни установить».
«Самое печальное — видеть, как работавшие в рамках проекта люди уходят именно по финансовым причинам. Мы не можем обеспечивать собственных специалистов ничем, кроме идеи и моральной поддержки. Этому особенно удивляются иностранные гости, которые ежегодно прилетают обустраивать Байкал», — замечает Элеонора.
В среднем ББТ реализует 10-12 летних проектов, помимо них — постоянный рост международного сотрудничества, лекции, семинары, тренинги, работа по обмену опытом с другими заповедниками. «Завтра вот на Ольхон собрались, приходите провожать», — с горящими глазами говорит Елена. Приду, обязательно приду.
***
По дороге на Байкал я ожидал увидеть природное чудо света, легендарное российское озеро, мечту миллионов туристов, но увидел гораздо больше — людей, любящих это место. Людей, готовых отдавать больше, чем получать взамен, людей, по-хорошему больных своей идеей — идеей сохранения Байкала. Людей на порядок выше, чем другие.
Лонгрид: На порядок выше
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
