Куда вкладывать деньги, чтобы не пожалеть: об образовании, музеях нового времени, «коде нищеты» и «Стране детей» Леонида Ханукаева.

Второй за десятилетие кризис мировой и, как следствие, российской экономики вынуждает размышлять об альтернативных путях инвестирования. Рынки повсеместно проседают, и экономические новости походят на некрологи: доселе извечно прибыльный рынок недвижимости окончательно упал в ожидании государственных субсидий, издательский бизнес снизил обороты на невиданные 11%, автомобильный сектор, еле-еле перешедший в стадию роста, трагически сократился на 50%, вынудив по-быстрому свернуть производство даже General Motors.

Во всей этой агонии крайне оптимистично ведет себя основатель «Страны детей» Леонид Ханукаев. Успешный девелопер, в прошлом – один из идеологов масштабного проекта «Горки-Город», входящего в состав сочинской олимпийской деревни, ныне – генеральный директор «Страны детей», строящейся сети детских лагерей. Философия «Страны детей» намного глубже наполеоновских планов по захвату денежных средств современных российских родителей. Сейчас, в пятнадцатом году, когда «Орленок» и «Артек» – это нечто далекое, ставшее частью другой страны, другого времени и другого подхода к воспитанию детей, важно понимать: инвестиции в человека далеки от корысти, от монетизации и оффшоризации. Разбираемся вместе с Леонидом Ханукаевым:

— Почему инвестиции в человека? Почему ты считаешь, что это применимо к бизнесу?
— Под инвестициями в человека я в первую очередь подразумеваю инвестиции в себя. Фактически, сегодня весь рынок и вся экономика представляют собой потребление товаров вкупе с инвестированием в себя. Есть четкая динамика, показывающая, какие компании являются передовыми и имеют высокую стоимость, а какие нет, и связана она именно с этими аспектами. Другое дело, что в мире «инвестиции в себя» охватывают львиную долю рынка, на сегодняшний день составляя уже свыше 50%. В России этот показатель равен всего 15%. Продукты питания, например, в наше время не должны считаться серьезной инвестицией – они просто должны быть доступными и качественными.

Я считаю, что сектор инвестиций в человека в России пока еще непонятен и недооценен. Думаю, наш проект в этом контексте очень показателен. Он нацелен на то, чтобы люди увидели эффект таких вложений и могли бы в дальнейшем предъявлять рынку запрос на то, что им интересно: творческие клубы, детские сады, библиотеки, лагеря, музеи, театры. Люди должны быть готовы перераспределять часть денег из своего бюджета, и я считаю, что это скоро произойдет, более того – это уже происходит.

К слову, в нашей стране образовательный сектор (именно он напрямую соотносится с понятием «инвестиции в человека») сейчас сокращается по всем показателям. Количество детских садов уменьшилось почти вдвое, с 76 тыс. до 45 тыс., число общеобразовательных школ постепенно убывает из-за тенденции объединять учебные заведения, государственные центры детского творчества прекращают работу из-за низкой зарплаты преподавателей. Затраты федерального бюджета за последние три года уменьшились на четверть, с 600 до 450 миллиардов рублей, как следствие в вузах стало меньше бюджетных мест, а стоимость контрактного обучения соответственно увеличилась.

— Что это означает конкретно для России? Нужно инвестировать в детские лагеря? Или нужно инвестировать в детские медиа, школы, в открытое образование... Во что?
— Во все, что было перечислено. Люди всегда тянутся к светлому, тянутся к просветительству. И бизнес должен понимать, что инвестировать следует именно в такие проекты, а вместо продавцов и директоров нанимать просветителей – учителей, медиков. Это колоссальный рынок. И «Страна детей» лишь маленькая часть всего этого.

— Как можно оценить этот рынок?
— В России только государственных трансферов в социальной политике около 30 триллионов рублей. Возьмем частный сектор – еще хотя бы треть от этого. Вот он рынок. А ведь это лишь 15 процентов от общего потребления. Однако все это работает в рамках перераспределения и работает неэффективно. Огромный поток денег, огромный поток финансовых ресурсов, огромное количество людей, которые все это обслуживают, а эффекта – ноль. А деньги уже существуют – значит, они плохо двигаются, что-то с ними не так, они не доходят до людей, которым интересно этим заниматься и которые будут давать качество и производительность как для самих себя. Деньги должны добираться до этих людей. Сегодня этого еще не происходит.

«Страна детей» — не первая частная инициатива в сфере воспитания детей. В 2011 году в Москве заработал «Экспериментаниум», музей занимательных наук. Его создали четыре финансиста, сохранившие за годы работы в банковской сфере здоровую любознательность. На сегодняшний день музей занимательных наук — весьма успешное коммерческое предприятие с выручкой в 100 миллионов рублей в год (по данным Forbes за 2014 год). Уже открыты четыре филиала в разных регионах России, но главное – появляются конкуренты, то есть сектор детских образовательных услуг растет вопреки тенденциям российской экономики.

Еще один яркий пример успешной реализации частного капитала путем инвестиций в человека — Еврейский музей и центр толерантности. Созданный по инициативе главного раввина России Берла Лазара, он открылся в 2012 году и объединил крупнейший музей истории российского еврейства, Центр Толерантности, лектории, кинотеатр и центр детского творчества. Масштабно и коммерчески успешно — отличительные признаки инвестиций в человека, хотя второе — скорее приятный бонус, нежели самоцель.

— Очень интересно. А что еще кроме детского отдыха будет развиваться?
— Даже в проекте «Страна Детей» есть не только детский отдых. Но ключевая задача, которая перед нами стоит – убрать код нищеты.

— Что значит «убрать код нищеты»?
— Сделать так, чтобы люди увидели что-то светлое. Чтобы было что-то (в нашем случае это творческие клубы, детские лагеря, музеи), что смогло бы поменять жизнь людей в лучшую сторону, и при этом было бы востребованным и популярным. Без красоты, без новой архитектуры, без понимания, как все эти объекты должны выглядеть и почему они должны так выглядеть, сознание людей не перестроить. Люди устали от этой действительности, устали от своих квартир, от торговых центров. Им некуда двигаться. Даже перемещаясь по своему городу, они чувствуют насилие над собой, над бюджетом. Лучше вообще не выходить. Вот какая сегодня ситуация.

От страны, в которой они не жили, современные дети унаследовали загадочное и непреодолимое, метко названное Ханукаевым «кодом нищеты», чувство заведомого развала, никчемности и бедности. Мы приходим на почту за посылкой, ожидая увидеть бесконечные очереди и сорванные сроки — и видим их; мы оказываемся в районной библиотеке, предвкушая томную медлительность и запах застоя – и сталкиваемся с ними; мы, наконец, случайно оказываемся в подмосковном санатории «Строитель», представляя себе все прелести нетронутого за три десятилетия места – и оказываемся именно в нем, словно на машине времени проехались. Мы привыкли к тому, что если наше — то плохо, а если австрийские инвесторы и партнеры из Бельгии — то совсем наоборот. Мышление оперирует штампами, порочный круг которых могут порвать только усилия самих людей, инвестиции в людей.

— Почему у тебя есть ощущение, что рынок будет наполняться игроками из других секторов?
— Мы говорим о малом или среднем бизнесе. Им занимаются те люди, которые инвестируют в первую очередь в сектор потребления — например, в торговлю или рестораны. Сегодня этот рынок находится в состоянии стагнации. Причина застоя не в падении заработка людей, а в том, что эта область уже не представляет никакого интереса Сотни тысяч мелких и средних буржуа потеряли интерес к инвестированию в магазины, поездкам по стране, каким-то новым открытиям. Устали нанимать продавцов, заниматься перевозом товара, следить за курсом. И в этом активном меньшинстве происходят серьезные сдвиги. Значит, скорее всего, в ближайшие год-два должен появиться тот сектор, в который они принесут свои деньги. Я рассчитываю на то, что постепенно этот сектор будет привлекать инвесторов, а если он будет привлекать инвесторов, то можно говорить о том, что Россия будет создаваться заново. Фактически, будет построена новая культура оффлайна, которая в СССР приравнивалась к огромной площади недвижимости и была сброшена.

— А что это значит? Культура оффлайна, недвижимость?
— Библиотеки, школы, сады, творческие клубы. Места общественного пользования, которых за 80 лет было создано более миллиарда квадратных метров, а потом за один день все рухнуло, и сегодня этого нет. Не существует вообще.

Однако «культура оффлайна» не способна развиваться самостоятельно, за ней всегда должна стоять мощная движущая сила. В Советском Союзе ею было государство, монополист во всех сферах, от недвижимости до образования. С перестройкой экономики и введением рыночных механизмов изменился порядок приобретения, создания или реализации квадратных метров. Бизнес, который стал двигателем рынка недвижимости, в состоянии привлечь миллиарды на размножение бесчисленных «ашанов» и «перекрестков», а вот нормальных крытых рекреационных зон в России днем с огнем не сыщешь.

Безусловно, безмерна сила голого энтузиазма: взгляните на Оливера Перковича, австралийского скейтбордиста, который приехал в Кабул в 2007, а через год вернулся и основал школу скейтбординга для местной молодежи. Дети тогда впервые увидели доску на колесах. Постепенно проект разрастался, но исключительно силами его участников. Первый скейтпарк собрали из какого-то хлама в прямом смысле этого слова, катались босиком и не понимали, что делать с доской.

Спустя семь лет Skateistan (так называется проект) развивается в четырех городах, реализуя феномен инвестиций в людей: оторванные от мировой культуры подростки через общую активность и четкие цели путешествуют, общаются, делятся опытом.

— Есть ощущение, что люди готовы вместо потребления инвестировать в такие вещи?
— Конечно. Я думаю, люди будут понимать ценность образования и правильность этого выбора. Сегодня можно быть современным, умным, но все равно придется снова и снова инвестировать в себя. От этого тоже никуда не деться. Поэтому я считаю, что этот сектор просто огромный, колоссальный. Осталось правильно воспользоваться существующими возможностями в налоговом законодательстве, административной поддержкой, учесть текущую ситуацию граждан, которые стоят перед выбором: инвестировать последние деньги в своего ребенка, в семью или непонятно во что. И существует, опять же, активное меньшинство, которое будет очень сильно раздумывать и принимать очень серьезные решения. Куда они принесут деньги? Понятно, что не в банки.

Кстати, сегодня мощное развитие в России получили краудфандинговые платформы, появившиеся в сети сравнительно недавно. Суть ясна: коллективно собрать средства на реализацию какого-то проекта. Примечательно, что поучаствовать можно не только денежными средствами, но и своими знаниями, специальными умениями или связями.

А в Испании, например, активно развиваются так называемые «банки времени»: платформы, в рамках которых единицей обмена является час рабочего времени. То есть три часа частных уроков с ребенком можно обменять, например, на трехчасовой сеанс массажа.

— Какие в первую очередь объекты будут представлять интерес для коммерческих инвесторов, если говорить о социальной инфраструктуре?
— Я уверен, что что-то интересное должно найтись. Всем известно, что и музеи, и театры зарабатывают деньги. Вопрос в том, как именно это делается, какая у всего этого себестоимость.

— Я понимаю. Но тут можно говорить о том, что есть индустрия хорошего времени. Есть история с зоной пикников, есть то же Золотое Кольцо. Что перспективно, что интересно? Вот внутренний туризм – это перспективно, учитывая сегодняшний курс доллара.
— «Страна детей» – это некая точка развития. Каждое место мы выбирали именно по этому принципу. В понимании российских граждан есть классический туризм, когда путешествие составляет одну-две недели классического отпуска. А есть выходные, идеально – день. Россия же вся живет за городом. У нее там должен быть свой Парк Горького. В том, что люди могут приезжать именно на день, открываются большие возможности – они могут оставить тысячу рублей и получить яркие впечатления. Но надо убрать эти стереотипы –120-ый километр, 150-ый. Это не просто какие-то километры, это Суздаль и Пушкинские Горы.

И правда: сегодня помимо «кода нищеты» существует страшная и пока что непреодолимая культурная граница между столицей и остальной Россией. И разрыв этот может быть выражен во временном эквиваленте нескольких лет, порой – десятилетий. В Москве вай-фай в метро плохо вчера работал, а в Териберке, поселке Мурманской области, его и нет вовсе. И дело не в технологическом обеспечении российских регионов, а в разнице потребностей, которые инвестиции удовлетворяют. Соотношение село/город уже неактуально в том смысле, в котором оно существовало 50 лет назад. Бизнес, аккумулирующий инвестиции, не имеет границ – это подтверждает и проект Ханукаева; при желании и грамотных вложениях в людей реально создать систему, не привязанную к столице.

— Я слышал о том, что ты занимался индустриальными комплексами, планированием, развитием. Есть ли в России потенциал для вкладов в территорию и людей? Ты правда считаешь, что пространство можно настолько изменить, что оно окажет влияние на ощущение человека?
— Да. Со временем в России можно сделать проекты, которые будут уникальны для всего мира. Сегодня можно создавать такие масштабные локации, как Бородино и Золотое Кольцо. В мире ощущается нехватка интересных проектов, и это очевидно. Например, статистика говорит о том, что сектор коммерческой недвижимости принимает 700 миллиардов инвестиций в год. Смотришь на таблицу – это 10 городов типа Лондона и Нью-Йорка, а это о чем говорит? Что проектов нет. А почему? Потому что есть серьезные административные препятствия, большое количество собственников, фондов. В этом плане Россия – чистый лист. Нигде в мире нет таких возможностей в организации пространства, особенно в сфере культуры, путешествий, туризма. Как создать правильные технологии, как их правильно применить? Я думаю, что Россия в этом случае может показать пример. Но при условии, что этот рынок будет показан активному меньшинству, заинтересовать его, показать, какой эффект они лично как граждане будут получать от своих инвестиций. Модель инвестиций в арендованный магазин МЕГА для них не сработал – они не получили ничего, кроме какого-то финансового состояния. Они не получили репутационной составляющей, их бизнес в итоге закрылся, и, хотя теперь у них есть деньги, это все-таки больше похоже на неудачу.

В первую очередь надо раскрыть потенциал сектора перед бизнесменами. И, более того, я считаю, что крупные компании уже подают примеры, пусть пока и слишком разрозненные. Мне кажется, если выбрать правильное направление, то к этой сфере можно обратить и активный средний бизнес.

Но тут мы опять возвращаемся к территории развития. В первую очередь, детский отдых – это интересное приключение и образование. Здесь все очень просто. Но главная задача, конечно, дать возможность маме со своим ребенком, или даже целой семье, найти своего героя, учителя, который очень качественно делал бы свою работу. А дальше – попытаться уже вокруг этих проектов правильно развивать какую-то правильную инфраструктуру.

Образование и саморазвитие, музеи и детские образовательные центры, тренинги и онлайн-курсы, загородные здравницы и «Страна детей» — это все инвестиции в человека. Их суть – в инициативе, в желании самих людей что-то изменить, прийти, наконец, к пониманию, что для качественного изменения мира нужно стать этим изменением. Экономика будет и в будущем будет регрессировать, доллар и евро, возможно, будут дорожать, но правильные, настоящие человеческие эмоции, полученные знания и навыки, впечатления, идеи, воплощенные в жизнь – это невозможно потерять или потратить.

ОТПРАВИТЬ:       

Статьи по теме:

• Сергей Капица: «Из всех глобальных проблем на самом деле главная — это число людей, которые живут на земле».
  Развитие теорий, технологий и мировых проблем.
• «Дети сидят целыми днями за высокими заборами».
  Как коронавирус повлиял на детские дома.
• «И как вы его назовете?».
• Глобальное потепление: не время рожать.
  Как климат влияет на демографическую ситуацию .
• Дети третьей культуры.
  Переезды, адаптация и бесконечные потери.
• Жизнь на карантине.
  Система, контроль, карнавал.
• Продал в школе слайм — сходил с другом в кино.
  Нужны ли детям деньги на карманные расходы.
• Секс в семье.
  Капуста или аист.
• «У него все конечности на месте и он здоров».
  Писатели о своих детях.
• Когда я стану кошкой.
  Как общаться с подростком, который ничего не хочет и вот-вот разрушит семью.