А потом всех раздевают, начиная хлестать хлыстами, из-за того, что кто-то не купил новую модель плазменного телевизора, а кто-то — навороченный айпод, и свалка эта заканчивается групповой оргией...
Небольшие европейские страны, Бельгия и Нидерланды, давным-давно стали великими театральными державами, стоящими на самой что ни на есть передовой поисков и происков «новых форм».
По сути, именно здесь, в бисквитных ломтиках Бенилюкса, развивается новый европейский театр, победивший литературу и литературщину (главные проклятья отечественной сцены), развивающийся, с помощью музыки, пластики и много ещё чего, в сторону синтетического зрелища.
Спектакли, показанные в середине программы нынешнего NET, расширяют технические возможности театрального языка с помощью кукольного театра, видеосъёмок («Великая война») или с помощью перформансов и инсталляций, способов, более присущих визуальным искусствам («Оргия толерантности»).
Из жизни марионеток
«Великая война» — кукольный спектакль, превращённый в съёмки документального фильма. В центре сцены сооружён постамент, на котором расстелена карта Европы, поверх неё и разыгрываются, руками и куклами, вводные сцены.
Эйнштейн сформулировал теорию относительности — на помост выкидывается россыпь часов. Упоминается Фрейд — появляется голая кукла, оседлавшая кукольный рейхстаг. Террористы убивают экс-герцога Фердинанда — на кукольной карте появляется моделька авто, в которую целится игрушечный пестик.
Все эти пертурбации всемирной истории транслируются видеокамерами на большой экран. Тут же светится словно бы посадочными огнями звукооператорский пульт — «Великая война» детально озвучена, и это придаёт конечному живому, наживлённому на белую нитку «фильму» ещё одну, дополнительную степень убедительности.
Потому что дальше актёры переходят к другому, стоящему в стороне съёмочному павильону, где обильно насыпана комковатая земля. Её можно снимать встык, а можно с некоторой дистанции. Можно воткнуть морковную ботву, и тогда картинка будет показывать тропические джунгли. А можно — половую щётку, воткнув её в грязь щетиной вверх, — выйдут заросли бамбука.
Драматургическая основа постановки — письма рядового с фронта Первой мировой, детально проиллюстрированные с помощью кукол и визуальных эффектов.
Лучше всего кукловодам удаются панорамные кадры, когда камера долго ползёт по изгвазданному боем полю, распаханному танками и засыпанному трупами, которые на наших глазах засыпаются снегом (из банки), затем дождём (водой из лейки), исчезают, растворяясь в крови и почве.
Солдат сидит в блиндаже, спускается в отбитый у немцев бункер, плывёт на корабле, который подрывает торпеда (морские сцены снимаются в аквариуме с желтоватой водой), долго идёт по чавкающей грязи — и камера крупным планом берёт две ноги, месящие эту самую грязь…
Меняются планы и способы подачи, чёрно-белое изображение становится цветным, когда с помощью бенгальского огня и зажигалок устраивается изображение вражеской атаки и макет города, полыхающий на заднем плане, сослепу (а спектакль идёт в полной темноте) можно принять за настоящий.
Именно так, должно быть, в докомпьютерную эпоху снимались комбинированные съёмки, на экране превращая жизнеподобные макеты в сцены глобальных катастроф.
«Великая война» и есть такая тотальная комбинированная съёмка. Только если в старых фильмах подобные планы стыдливо длились не больше пары секунд, здесь из них делают вполне полнометражное полуторачасовое представление.
И то верно — соединение предельной (кукольной) условности и предельной же натуральности (живые травы, повторяющие структуру кустов и деревьев, или же комья земли, поливаемые водой и взятые камерой предельно близко) помогает буквально на наших глазах сотворить полудокументальное кино.
Отдельное удовольствие — смотреть, как ладно и споро взаимодействуют между собой три кукловода, мужчина и две женщины, одна из которых параллельно умудряется ещё и читать «закадровый текст».
Таких «съёмочных павильонов» построено несколько, три или четыре. И пока одна сцена «снимается», другая готовится — и всё это на глазах у зрителей. Интересно, разумеется, поразмышлять: а зачем все швы спектакля выставлены наружу? Ведь можно было бы и спрятать все эти приготовления, показывая лишь результат.
Ан нет. С одной стороны, суета на съёмочной площадке помогает более чётко понять происходящее в той или иной сцене «фильмы», а с другой — задать дистанцию между происходящим на экране и зрителями, готовыми позабыть о ненатуральности происходящего.
Создатели «Великой войны» задают несколько степеней отстранения от материала — не только историческое, но и эстетическое, предлагая разглядывать историю рядового пехотинца как некую общечеловеческую историю.
Война — экстремальная жизненная ситуация, позволяющая ставить бытийственные вопросы более провокационно. Но на самом деле спектакль вовсе не о Первой мировой, но о каждом сидящем в зрительном зале, проходящем свой собственный путь и участвующем в своей собственной войне.
Если говорить об этом напрямую, выйдет слишком просто и неубедительно, поэтому Херман Хелле, Паулине Калкер и Арлен Хоорнвег с помощью звуковика Артура Зауэра прикидываются, что играют в кукольный театр и одновременно в съёмки видеоклипа, а на самом деле…
Парад уродов и уродств
Впервые я увидел работы современного бельгийского художника Яна Фабра, придумавшего и поставившего «Оргию толерантности», на одной из венецианских биеннале. Эффектные и жутковато красивые инсталляции его были выполнены из огромного количества залакированных насекомых, образующих какие-то новые организмы.
Известный прежде всего как художник, Фабр попадает в ноябрьскую Москву не с выставкой, но, как театральный деятель, со спектаклем. Который, впрочем, вполне можно принять за выставку ярких и стильных картин. Правда, здесь двигаются не посетители, стационарно сидящие в зале, но участники шоу, состоящего из чреды диковатых, хотя и визуально продуманных картин.
Чемпионат великих мастурбаторов. Полуголые девушки и парни шерудят у себя в трусах под присмотром наставников с хлыстами. Кто кончит, не щадя живота своего, большее количество раз?
В другой сцене богатые коллекционеры обсуждают, чего не хватает их собраниям живых людей — «пархатых жидов» или же «утончённых», но одновременно диких мусульман. Меланхолически обсуждают, как сложно охотиться на итальянцев, ведь они так хорошо защищены, а итальянцы американского происхождения для настоящей коллекции не канают, ведь нужны настоящие...
Далее все неожиданно начинают сношаться с мебелью и модными сумочками, доводят себя до оргазма и полного исступления...
А потом жеманный стилист репетирует фотосессию с участием Иисуса, отнимая у него крест и обряжая заплутавшего мессию, наподобие новогодней ёлки, блестючими цацками...
Три беременные тётки садятся в тележки из супермаркета, дабы разродиться ширпотребом в фирменных упаковках: чипсами, пивом и колбасой...
А потом все участники спектакля танцуют с этими самыми корзинками под вальс Иоганна Штрауса, устраивая из посещения супермаркета целый авангардный балет...
А потом всех раздевают, начиная хлестать хлыстами, из-за того, что кто-то не купил новую модель плазменного телевизора, а кто-то — навороченный айпод, и свалка эта заканчивается групповой оргией...
Важно довести тенденции современной жизни до абсурда и вывернуть их наизнанку. Или же буквализировать метафору, словно скетчи для Фабра написаны Сорокиным. Преувеличение и выход за рамки обыденного исполнено в жанре «живых картин», напоминающих микс инсталляции и перформанса, в духе площадного театра, чья эстетика не менялась радикально со времён Средневековья.
Просто в ней, неизменно низовой и народной, навели евроремонт, забив актуальными приметами нынешнего времени. Природа же человеческая, судя по всему, осталась неизменной: зал свистит и улюлюкает то ли как на рок-концерте, то ли как на костюмированном маскараде.
Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Свободу Кюрасао! .
Антильские острова обрели независимость. - Оранжевое воскресенье.
«Часкор» посмотрел финал чемпионата мира по футболу в Амстердаме. - Месячник падения кабинетов.
Итоги европейских выборов. - Большие футбольные радости маленького народа.
Победа Нидерландов над Бразилией на ЧМ-2010 подарила маленькой стране повод для национальной гордости, как и 15 лет назад выигрыш голландского «Аякса» в финале Лиги Чемпионов . - Штык в землю.
Правительство Голландии разбилось об Афганистан. - Нидерландский пазл .
Неглубокая могила. - Торрент-маркетинг.
Пиратские сети становятся инструментом продаж.