Вопросом звонка в Европу ещё много лет назад озаботился американский государственный секретарь Генри Киссинджер. А ответ на него неожиданно быстро нашёл чрезвычайный саммит Евросоюза, который многие заранее сравнивали с конклавом, выбирающим папу римского. Точно так же, как наместника Бога на земле, президента ЕС определяли без сравнения программ кандидатов, без дебатов, без прозрачности процедуры и без учёта мнения европейцев.
В итоге получилось, что председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу более легитимен, его-то избрал Европарламент, который выбирали европейцы. Президент Европейского конвента Валери Жискар д`Эстен не случайно назвал процедуру «импровизацией», отметив, что в расчёт не принимался ни опыт политиков, ни их известность в Европе.
Как бы то ни было, руководство Совета Европы консенсусом избрало для наконец-то объединённого Лиссабонским договором Евросоюза президента и верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности, иначе говоря, министра иностранных дел, который станет также заместителем председателя Еврокомиссии.
До того были долговременные дискуссии, консультации и закулисная борьба. Расстановка сил в ЕС менялась стремительно. В условном списке претендентов на новый пост было около десяти фамилий. Главным фаворитом считался бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр, чью кандидатуру год назад предложил президент Франции Николя Саркози. Но к октябрьскому саммиту в Брюсселе большинство высказалось против его кандидатуры. Блэру не простили ни поддержку военных операций экс-президента США Буша-младшего, ни игнорирование Соединённым Королевством Шенгенского соглашения и зоны евро. Когда у Блэра не осталось шансов, новым фаворитом стал премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер. Но и его поддерживали не все страны ЕС. Вот тогда и вспомнили о премьере Бельгии Хермане Ван Ромпее.
В итоге из двух возможных вариантов — яркого лидера и заведующего европейской канцелярией — был избран второй. Совершенно очевидно, что технический политик избран с подачи Германии и Франции. «Первые среди равных», Берлин и Париж не захотели подвинуться и уступить место истинному главе Европы. Судя по телевизионной картинке, к консенсусу Меркель, Саркози и все остальные европейские лидеры пришли под проливным дождём на торжествах по случаю 20-летия падения Берлинской стены.
«Ван Ромпей стал наиболее приемлемым в результате франко-германского соглашения», — уверена британская The Guardian. А бельгийская газета La Dernière Heure отмечает, что два других премьера из Бенилюкса, голландец Балкененде и Юнкер из Люксембурга, не пользовались единогласной поддержкой всех 27 стран ЕС, особенно таких евроскептиков, как Дания, Польша или Великобритания: «Консенсус — редкость для 27, а против Ван Ромпея никто не возражал, его просили принять эту должность». Даже на итоговой пресс-конференции саммита ЕС известный своей скромностью бельгиец подчеркнул, что «не добивался должности президента Совета Европы».
Кроме скромности, Ван Ромпей ещё неделю назад мог похвастаться абсолютной неизвестностью даже на европейском, не говоря уж о мировом, уровне. Ему 62 года, он представляет консервативную фламандскую партию христианских демократов и премьерствует с декабря 2008 года. Ван Ромпей полиглот, публицист, автор шести книг, известный блогер. Его считают мастером компромисса, у него отличные отношения с различными европейскими институциями. Свой талант переговорщика и гибкость он доказал в качестве главы федерального правительства раздираемой национальными противоречиями Бельгии.
Собственно, как раз то, что премьеру Ван Ромпею удалось снизить накал конфликта между фламандскими и валлонскими общинами в самой молодой стране Западной Европы, находившейся на грани распада, и считается его главным достижением как политика. «Ван Ромпей полезнее для своей страны, чем для Европы», — единодушно утверждают как валлонские, так и фламандские СМИ. Он взял на себя ответственность за разрешение конфликта в Bruxelles-Hal-Vilvorde — двуязычном избирательном округе, объединяющем часть Брюсселя с фламандским пригородом. Провал примирения сторон может спровоцировать новый кризис, и осознание своей ответственности весьма смущает Ван Ромпея. Ещё один деликатный вопрос — кто займёт освободившееся место премьер-министра? Им вновь может стать Ив Летерм, известный скандальной отставкой из-за национализации банка Fortis.
Тем не менее на той же итоговой пресс-конференции Ван Ромпей сказал: «Я принимаю должность президента ЕС с убеждением и энтузиазмом». И без всяких сюрпризов обозначил направления своей работы — борьба с глобальным изменением климата и финансовым кризисом. Ван Ромпей займёт свой пост 1 января 2010 года. Теоретически к этому времени должна появиться его чёткая политическая платформа. Но вообще-то в ЕС должность президента — символическая. У него не будет такой полноты власти, как у президентов отдельных государств, он в основном будет сглаживать острые углы в спорах и конфликтных ситуациях внутри Евросоюза. И тут свойства Ван Ромпея делают его идеальным президентом ЕС. Как пишет бельгийская газета Le Soir, «европейцы могут считать нового президента ЕС «господином Никто», но со временем они, как бельгийцы, убедятся в том, что Ван Ромпей — фигура, которая может гарантировать стабильность».
Ещё более неожиданным стало назначение главным дипломатом Европы малоизвестной даже в Великобритании Кэтрин Эштон, еврокомиссара по торговле. А ведь среди кандидатов были глава МИД Великобритании Дэвид Милибэнд, экс-глава МИД Италии Массимо д'Алема, министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос. И женщины — экс-глава МИД Австрии Урсула Плассник и бывший президент Ирландии Мэри Робинсон. Женщин отдельной строкой стоит упомянуть из-за ноябрьского открытого письма нескольких еврочиновниц, требовавших более равного представительства женщин на руководящих постах в ЕС, где до сих пор были исключительно мужчины. В итоге Эштон по половому признаку и досталась вторая по значимости должность в руководстве ЕС.
Конечно, по справедливости Эштон нельзя назвать совсем уж новичком в политике. Ей 53 года, она окончила Лондонский университет по специальности «экономика», занимала несколько постов по вопросам занятости и воспитания детей. В 1999 году ей был пожалован пожизненный титул баронессы и место в палате лордов британского парламента. Почти 10 лет она работала в лейбористском правительстве, а в 2006 году была названа Политиком года в Великобритании. В 2007 году стала лидером лейбористской фракции в палате лордов, а в 2008-м — еврокомиссаром в Брюсселе. Баронесса замужем за журналистом, президентом компании опросов общественного мнения YouGov Питером Келлнером.
Но на фоне остальных претендентов Эштон как дипломат, конечно же, неопытна, как политик неизвестна на мировой арене, да ещё и как женщина не слишком привлекательна внешне, что тоже не способствует установлению контактов. В общем, британская баронесса, как и фламандский полиглот, — явно не звёзды современной политики, так что Европа доверила свою судьбу дуэту без сильного солиста. Стоило ли 10 лет бороться за институциональную реформу, унификацию внешней и внутренней политики ЕС, менять конституцию на Лиссабонский договор, чтобы выбрать фигуры, которые едва ли оправдают эти надежды? Интересно, как оценил бы такой выбор Уинстон Черчилль, полвека назад первым заговоривший о едином европейском государстве? В этом смысле избрание Ван Ромпея и Эштон точно успокоит евроскептиков, опасавшихся диктата «европейского сверхгосударства».
«Два никому не известных человека без необходимого опыта возглавят Европейский союз», — язвит испанская El Mundo. А экс-президент Польши Лех Валенса признаётся: «Не так я представлял себе исторические выборы президента ЕС. Вместо прозрачных и ясных правил — закулисные игры и разговоры за закрытыми дверями. Избранному таким образом президенту трудно будет рассчитывать на поддержку народов и позицию настоящего лидера Европы. Пост президента ЕС является в первую очередь символом, который показывает, что государства Евросоюза хотят идти в одном направлении под руководством мудрого, сильного человека. Вместо этого мы наблюдаем неясную бюрократическую игру».
На самом деле игра не такая уж и неясная. Как писала The Guardian, «страны ЕС предпочли спокойную жизнь, оставаясь 27 рыбами в одном пруду, не запуская в него двух акул». Состав руководства ЕС получился исключительно политкорректным и компромиссным: президент-консерватор из страны-евроэнтузиаста, министр иностранных дел — социалистка из евроскептичной Великобритании. Ещё поляк — председатель Европарламента и португалец — глава Еврокомиссии. В общем, всем сёстрам по серьгам — и Новая Европа, и Старая, и скептики, и оптимисты, и консерваторы, и социалисты. Из этой комбинации сложен европейский кубик Рубика. Как говорил уже упомянутый Генри Киссинджер, «умеренность можно считать добродетелью лишь в том случае, если у вас есть другая альтернатива».
Читать @chaskor |