Двадцатый век был богат на Нобелевских лауреатов: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский... Однако в 21 веке такими успехами наша страна похвастаться не может. Так в чем же дело: в качестве литературы, или, может быть, в геополитике?
Александр Зайцев
Переводчик, литературный рецензент
Потому что у нас нет писателей масштаба Элис Манро и Гарольда Пинтера, Тони Моррисон и Дж. М. Кутзее, Варгаса Льосы и Жозе Сарамаго. У нас и поэтов масштаба Хини и Транстремера нет.
Дело не в политизированности, это стереотип. То есть, это один из факторов, но далеко не решающий. Безусловно, Нобелевскую премию может (о, ужас!) получить феминистка. Но только та, которая еще в 1962 году написала ключевой для феминистского движения текст. У нас таких феминисток нет.
Клинический психолог Транстремер был не то что далек от политики, а даже из дома после инсульта едва выходил. Жозе Сарамаго был коммунистом, но говорить, что его политические взгляды имеют решающее значение для восприятия его творчества, будет только идиот.
Дело в том, что современная русская литература, нравится нам это или нет, провинциальна. "Главные" писатели страны - Быков, Прилепин и Пелевин. Я вас уверяю, мир их прочел и остался в общем и целом равнодушен. Мы и сами тут спорим, хорошо это или как.
Мы оторваны не только от своего прошлого (многие считают, что с распадом СССР литературный процесс прервался, нарушилась преемственность), но и от мировой литературы, даже англоязычной.
Тот же Дмитрий Быков, читая лекцию о "новых нарративных техниках" и рассуждая о техническом однообразии новейшей русской литературы, рассказывает филологам о Дэвиде Фостере Уоллесе и Уильяме Гэддисе. Его слушают, раскрыв рот. А ведь оба этих писателя уже умерли.
Это ли важно для нас в Быкове? Нет, нас возмущает то, что Быкову не нравятся анекдоты нашего последнего классика про "абанамат". За анекдоты премий не дают, вот примерно в этом дело.
Dmitry Kuzmin
Главный редактор журнала поэзии «Воздух»
Вот этот выбор из двух основных ответов — «русским не дают, потому что плохо пишут» либо «русским не дают, потому что политика», — огорчителен и неверен.
Давайте начнём с того, что Нобелевскую премию дают не за последние свершения, а за десятилетия работы. Причём подразумевается, что в течение этих десятилетий писатель так и находится на виду, его читают, о нём размышляют и пишут. У русских писателей вообще-то такой возможности долгие годы не было: они сидели в котельных и публиковались в самиздате тиражом 5 экземпляров. А официальная советская литература в большинстве своём ничего не стоила и никому за пределами страны не была нужна (исключение — «бунтари в законе» Евтушенко и Вознесенский, которые в какой-то момент вызывали в мире живой интерес, но интерес этот, естественно, с концом СССР бесповоротно прошёл). Независимые русские авторы редко и с большим трудом пробивались к мировой известности через границы СССР — но такое случалось. Геннадий Айги и Аркадий Драгомощенко уже в 1980-е годы были известны и признаны, Айги получил десяток международных премий и был вполне реальным претендентом на Нобелевскую. Но в целом у русских писателей новейшего времени для попадания в поле зрения Нобелевского комитета было 25 лет — это очень мало.
Второе обстоятельство — это специфика премии, которая присуждается, по сути дела, за тексты, существующие в переводах. Это отсекает от неё авторов, чьё творчество прежде всего завязано на работу с языком, — далеко не только русских, разумеется (трудно себе представить среди Нобелевских лауреатов Каммингса, или Саррот, или Раймона Кено, не правда ли?). Скажем, из ныне здравствующих русских поэтов, великий Михаил Ерёмин практически непереводим (хотя несколько английских переводов всё-таки сделаны и даже довольно неплохи). Ещё один уровень организации текста, который пропадает для иноязычного читателя, — это интертекстуальная связь с предшествующими текстами собственной национальной литературы, а это тоже, вообще говоря, не худшее свойство. Конечно, можно возразить, что пусть тогда русские авторы не выпендриваются и опираются на международные авторитеты, — но хотим ли мы такой подгонки под готовый ответ? К тому же многие международные авторитеты стали доступны нам тоже только в последние 25 лет — и только в XXI веке появилось поколение русской литературы, для которого действительно, естественным образом Целан и Паунд столь же важны, как Мандельштам и Введенский.
В-третьих, в литературное произведение встроен некоторый образ читателя. Сознательно или бессознательно писатель предполагает, что его книгу будет читать человек с определёнными знаниями, представлениями, опытом. Потом, спустя годы, а иной раз и века, некоторые книги оказываются востребованы и носителями совсем другого опыта, — но сперва-то! Если народ в значительной степени отключён от мирового контекста, живёт на отшибе или в состоянии искусственной конфронтации, то даже авторы, сознательно нацеленные на преодоление этого разрыва, пишут, так сказать, на других основаниях и с другими вводными, чем представители более интегрированных в единое мировое культурное пространство наций. Делать из этого вывод о «провинциальности» самой литературы — не слишком справедливо.
Вообще для того, чтобы понять, как «работают» такие сложные культурные механизмы, как Нобелевская премия, как в целом действует механизм валоризации, то есть наделения ценностью и значимостью, культурного продукта, — надо вникать глубоко и всерьёз, и современное состояние социологии культуры, благодаря основополагающим работам Пьера Бурдье, в целом позволяет это сделать. Но главное, чему нас эта наука учит, — не делать из какой-то одной институции фетиш. Чем паниковать из-за того, что нас не замечают в Стокгольме, — лучше бы порадоваться, например, тому, что лучшей переводной поэтической книгой года в США месяц назад был признан сборник стихов Андрея Сен-Сенькова.
P.S. Вот тут вот colta.ru есть поучительный анализ по раскрытым архивам Нобелевской премии: известно, кто и кого номинировал 50 лет назад и ранее. С выводом филолога и критика Глеба Морева трудно не согласиться: западные специалисты по русской литературе совершенно не понимали, что в ней происходит, и выдвигали чёрт знает кого. Думаю, однако, что чем ближе к нашему времени, тем больше среди зарубежных специалистов тех, кто действительно ориентируется в происходящем. Иной вопрос — заморачиваются ли именно эти специалисты слать письма в Стокгольм.
Eugeny Nikitin
Поэт, переводчик, прозаик, критик, литературтрегер, эссеист
Вася Гомер писал, писал,
Полина Петрарка писала, писала,
Прохор Благолепов писал, писал
Их пальчики устали:
Никакой Нобелевской премии по литературе.
Шведская академия не читала Васю Гомера,
Шведская академия не читала Полю Петрарку,
Шведская академия в гробу видела Прохора Благолепова.
- Почему? - спросил Вася Гомер.
- Какого? - спросила Поля Петрарка.
- Б...- выругался Прохор Благолепов.
- Дагн аатвоорт ледагн, - ответила Шведская академия.
Вася Гомер ушел в Газпром,
Полина Петрарка ушла в политику,
Прохор Благолепов ушел в монастырь,
Хотя мог бы пойти на...
И ножки у них устали.
А Шведская академия улетела на Карлсоне.
Выпал дождь,
Выпал снег,
Умер человек,
Никакой Нобелевской премии по литературе.
Vadim Shtera
Журналист
Если посмотреть историю Нобелевских премий по литературе, можно заметить, что многие из них присуждались за умение поднять локальную специфику до глобального уровня. От Гамсуна и Йейтса до Памука и Мо Яня.
Но в современной России нет полноценной локальной прозы. Она не развивается, потому что страна ментально придавлена имперским централизмом (в том числе литературным). В этих условиях невозможно появление нобелевского "Тихого Дона", многих рассказов Бунина и Солженицына.
Локальная литература разных регионов считается чем-то "провинциальным" - но на деле именно такой подход делает Россию литературной провинцией, мало интересной мировому читателю.
Alexander Shapiro
Ученый, Копенгаген
Думаю, проблема не в отсутствии у нас талантливых писателей и поэтов. И не в политизированности премии. В России есть писатели вполне Нобелевского уровня (во всяком случае, судя по другим лауреатам). Есть и поэты - здесь вообще в смысле уровня все туманно.
Проблема в том, что те писатели, которые могли бы претендовать на Нобелевскую, не звучат всерьез на международном литературном рынке. Их некому "раскручивать". А "раскручиваются" писатели, скажем так, злободневные. В силу сложившейся инерции, европейская публика ждет от России либо каких-нибудь новых откровений в духе "толстоевского", либо выпендрежа, либо крутых политических сенсаций. Недавно через европейские магазины прокочевал Глуховский, например. Может быть, он и хорош по-своему, но кто в связи с ним может всерьез говорить о нобелевке.
И это проблема не только Европы, но и России. Ее литературного истаблишмента, но и не только его. Страна хочет не тех писателей, которые могли бы получить нобелевку. Подчеркиваю, не власть, а страна, массовый читатель. А те, кто понимает значение больших мастеров, не в состоянии донести свое понимание ни до российской, ни до международной публики. Они как бы смирились с нашей второсортностью. Власть тоже ничего не делает. Большие авторы, в массе своей, или оппозиционны, или, в лучшем случае "параллельны" власти, существуют в ином измерении, чем она. Если политика, то только такая.
Вот так и получается. Большие писатели существуют, но как бы висят в вакууме. Тут не до нобелевки, прочитали бы.
Aртем Wiecielkowski
Текстолог
А почему, собственно, русских писателей всерьез должно волновать мнение нобелевского комитета? В самом деле, если бы не огромный размер денежного вознаграждения, кого в мире бы интересовал выбор шведских академиков? Если выбор в области физики или физиологии как-то еще претендует на объективность, то присужденные премии в области литературы способны расколоть даже самих выбирающих: вспомним лауреата 2004 года Эльфриду Елинек и Кнута Анлунда, покинувшего академию в знак протеста в связи с этим присуждением. Я не помню, покидал ли кто-то комитет из-за кого-то из химиков или экономистов?
Итак, насколько в самом деле авторитетно мнение шведских академиков? Русских писателей, получивших Нобелевку, — пятеро. Шведов — семеро. При этом мне никогда не приходилось слышать про «великую шведскую литературу». За всё время существовании премии ее получили человек пять из Азии и чуть меньше из Африки, притом что азиатская литература имеет тысячелетнюю литературную традицию, а африканская... Не имеет. Но в представлении нобелевского комитета они сопоставимы.
Да и сам выбор академиков по прошествии многих лет представляется всё более и более спорным. многие ли из неспециалистов знакомы с творчеством Понтоппидана? А он нобелевский лауреат. А великий Ибсен — нет. Ни Кафка, ни Джойс, ни Пруст, ни Брехт, ни Рильке, ни Лорка, ни Твен не стали достойными в глазах шведских специалистов. Зато удостоились Кардуччи, Гьеллеруп, Шпиттелер и Карлфельдт с моммзеном. Я не хочу сказать, что последние — плохие писатели. Но кажется никто не станет спорить, что их вклад в мировую литературы несколько менее весом, чем некоторых из их менее «удачливых» современников.
Angelina Trof
Преподаватель йоги в Канаде
Обращу внимание общественности, что Бродский таки получил Нобелевскую премию в 1987 году. Только отношения с Родиной у него были сложные, был он к этому времени гражданином США. И можно задаться вопросом, чем еще, он, Бросдкий, отличался от многих в общем-то неплохих современных российсиких писателей и поэтов, кроме жизни в за границей.
А в остальном моя позиция по данному вопросу солидарная с предыдущими постами.
И да, было бы здорово, чтобы и соременные русские писатели писали так, чтобы переводили на другие языки, читали и размышляли над текстами: страшеклассники и учителя литературы в средней школе уездного российского городка, шведские академики, стартаперы из Кремневой долины, доярки из Новой Зеландии. В общем, неплохие писатели и поэты есть, а что будет дальше и станет ли кто "великим руссим поэтом/писателем", покажет время.
Nick Fedorof
Инженер
Потому что Россия во многих пониманиях отстаёт от западного мира на полвека. То что кажется нам актуальным сейчас, на западе уже давным давно перетёрли в сотнях книг и статей пару десятилетий назад. Тем более что нобелевская премия сама по себе даётся часто по прошествии десятилетий после события. Ничего интересного миру российская литература предложить не сможет пока вся страна не начнёт идти в ногу с цивилизацией, пока мысли россиян не станут актуальными нынешнему дню и проблемам человечества. Тогда и можно будет ожидать, что через лет 20 какой-то из российских писателей оказался пророком, основоположником чего-то очень важного, достойного Нобелевской премии.
Leonid Storch
Писатель, публицист, блогер
Основная причина оторванности нынешней России от нобелевских премий - в завершении общего упадка культурной традиции, начавшегося сто лет назад в результате коммунистической революции. Был уничтожен класс интеллигенции и дворянства, т.е., питательная среда, которая на протяжении многих поколений являлась источником новых идей и имен в области искусства. Русскоязычные лауреаты нобелевских премий или были современниками русской культурной традиции (Бунин, Пастернак), или успели подпитаться ее энергией, (Солженицын, Бродский, и даже кустарный Шолохов), которая по инерции, несмотря на террор коммунистов, продолжала пульсировать в российском культурном пространстве на протяжении большей части 20 века. Но дальнейшей культурной преемственности не произошло, передача эстафеты из 1940-х-80х в постсоветскую эпоху не состоялась. Почему? Да потому что основа традиции была разрушена в 1918 г., а инерция не может быть вечной.
00ПОДЕЛИТЬСЯ
4 октября
09:23
Ilya Sadaw
Либерал
Нобелевская премия политизирована. Больше всему этому подверглись литература и премия мира.
Авторитет России на международной арене пока не устойчивый - иногда нас считают захватчиками и "фошыстами". Если миру это внушили, то было бы странно, если бы премию по литературе за свою книгу получил российский писатель.
В последнее время реальные литературные таланты перестали учитывать вообще: премию выдают тому писателю, которому положено. Кому-то повезет.
Андрей Приворотский
Истопник
Как гласит народная мудрость последние десятилетия, чтобы получить литературную нобелевку, нужно быть чернокожей лесбиянкой-феминисткой с Антильских островов. Хотя... может быть какая-нибудь из деятельниц "Писькина бунта", то есть "Pussy Riot" чего напишет. Вот ей могут дать.
Источник: The Quistion
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Ужасный век Грибоедова: тонкая презумпция на обстоятельства «толстых».
225 лет назад, 15 января 1795 года родился А. С. Грибоедов. - Вернуться в Сорренто.
Внучка Максима Горького о Сталине, своем деде и о любви. - Цитадель Этель Войнич.
Как она стала классиком. - Его тема — сопротивление евреев Холокосту.
Памяти Григория Бенедиктовича Горбовицкого. - Вуди Аллен. «Случай с Кугельмасом».
Всегда ли любовь связана с разочарованием? - 30 книг, за которыми мы пойдем на Non/fiction.
Что точно нельзя упустить. - Михаил Гаспаров. «Обязанность понимать».
Фрагмент из его книги: Гаспаров М.Л. Записи и выписки. — М.: Новое литературное обозрение, 2001. - Погибшие, но милые созданья.
Как продавали любовь в русской классике. - Три борца с бедностью.
Разработка эффективных способов борьбы с бедностью в развивающихся странах гораздо полезнее высокопарных теорий. - Непокоренная жена.
История музы Евтушенко.
