В издательстве Corpus готовится к выходу книга Алекса Виленкина «Мир многих миров». С любезного позволения издательства мы публикуем из неё главу «Наффилдовский симпозиум», события которой возвращают нас к моменту рождения инфляционной теории.
Следующий акт драмы развернулся в средневековом университетском Кембридже. Летом 1982 года сюда по приглашению Стивена Хокинга съехалось около тридцати космологов со всего мира. Они собрались на трёхнедельный симпозиум по очень ранней Вселенной, который проводился на средства Фонда Наффилда. Я был очень рад оказаться в числе его участников: Хокинг попросил меня сделать доклад о моих последних работах по космическим струнам. Я сразу влюбился в Кембридж. Поднимаясь рано утром, я прогуливался по территории колледжа. Готические часовни, колокольни, аскетичные, обнесённые стенами дворики с идеально прямоугольными газонами и яркими пятнами цветов — всё это были остатки другого, более расположенного к созерцанию века. К девяти часам я возвращался в наше время, ожидая в конференц-зале начала выступлений. К счастью, в день было только по два доклада — один утром, другой после обеда, — так что оставалась масса времени для неформальных дискуссий. Британская кухня едва ли могла послужить гвоздём программы, но вот местное пиво — это другое дело, так что я провёл немало вечеров, разговаривая о физике и других предметах за пинтой лагера.
Программа встречи была специально сориентирована на последние достижения космологии, и теория инфляции закономерно оказалась в центре всеобщего внимания. Проблема изящного выхода была уже снята с повестки дня, но оставались и другие серьёзные вопросы.
Инфляция и вправду делает вселенную плоской и однородной, но, возможно, она слишком хорошо справляется со своей работой. В идеально однородной вселенной никогда не возникло бы ни галактик, ни звёзд. …Галактики развиваются из небольших вариаций плотности. Происхождение этих первичных неоднородностей, или возмущений плотности, стало центральным вопросом симпозиума. Незадолго до его начала Хокинг написал статью, в которой высказал очень интересную идею. Согласно квантовой теории, эволюция всех физических систем не полностью детерминирована, а подвержена непредсказуемым квантовым подёргиваниям. Так что, скатываясь вниз, скалярное поле испытывает случайные толчки то вперёд, то назад. Направления этих толчков неодинаковы в разных областях Вселенной, и в результате в разных местах скалярное поле не в точности одновременно достигает подножия холма. В областях, где инфляция длилась чуть дольше, плотность вещества оказывалась немного выше. Идея Хокинга состояла в том, что возникающие в результате этого небольшие неоднородности приведут к образованию галактик и их скоплений. Его правота в этом вопросе означала бы, что квантовые эффекты, обычно имеющие значение только на крошечных субатомных масштабах, оказались бы причиной существования самых крупных образований во Вселенной!
Естественно, Гут был очень взволнован такой возможностью. Ведь она не только разрешала трудности теории, но и открывала заманчивую перспективу проверить инфляцию наблюдениями. Возмущения плотности можно наблюдать посредством космических микроволн, а затем сравнивать с предсказаниями теории. Это было чрезвычайно важно!
Расчёт плотности образующихся в ходе инфляции неоднородностей — технически очень сложная задача. Статья Хокинга содержала очень мало подробностей, и её идеи было трудно развивать. Так что Гут объединил усилия с физиком корейского происхождения Со Янг Пи (So-Young Pi), чтобы рассчитать возмущения, используя метод, понятный им обоим. К моменту, когда Гут отправился на симпозиум, работа была ещё не вполне закончена, и он завершил вычисления в первые дни пребывания в Кембридже. К его удивлению, полученный результат сильно отличался от хокинговского. Оба они нашли, что возмущения зависят от формы энергетического ландшафта скалярного поля, но эта зависимость получалась разной, и результат Гута давал значительно большую величину возмущений. Хокинг настаивал на своём результате. Когда Гут рассказывал мне об их беседе за ланчем, он выглядел озадаченным. Он не был уверен в правильности своего ответа и сказал, что собирается проверить несколько моментов в расчётах.
Дополнительную неразбериху вносило то, что была ещё третья группа, работавшая над той же проблемой. Пол Стейнхардт занимался расчётом неоднородностей в сотрудничестве с двумя другими американскими космологами — Джимом Бардином (Jim Bardeen) и Майклом Тёрнером (Michael Turner). Они тоже были не согласны с Хокингом, но их ответ был значительно меньше! Наконец, на симпозиуме присутствовал ещё и российский физик Алексей Старобинский, также приглашённый выступить по вопросу о возмущениях плотности, однако он пока отмалчивался и никто не знал, какие он представит результаты.
Старобинский не был новичком в космологии. Среди прочего он был известен тем, что придумал вариант инфляции примерно на год раньше Гута. Правда, сделано это было по ошибке. Он полагал, что его модель позволит избавиться от начальной сингулярности, что на самом деле было в ней невозможно. Однако он не распознал, что она может решить проблемы горизонта и плоской геометрии. Без этой ключевой идеи на модель в то время не обратили большого внимания, но теперь она рассматривалась как реальная альтернатива моделям со скалярным полем Линде, Олбрехта и Стейнхардта.
По расписанию Старобинский выступал первым. Стиль его доклада был типичен для русской физической школы и восходил к одному из её создателей, нобелевскому лауреату Льву Ландау. На знаменитых еженедельных семинарах Ландау предполагалось, что докладчик — идиот, и ему давался лишь крошечный шанс объяснить другим свою позицию в самом начале выступления. Поэтому семинары проводились главным образом «для Ландау» — именно его необходимо было убедить в том, что докладчик знает, о чём говорит. При этом никого особо не беспокоило то обстоятельство, что сказанное оставалось непонятным большинству других собравшихся. Добавьте к этому русский акцент, и вас уже не удивит, что понять доклад Старобинского было непросто. И всё же к моменту его завершения одна вещь была ясна: он пришёл к выводу, что неоднородности окажутся крупными, как и в расчётах Гута.
На следующий день пришла очередь выступать Хокингу. Легендарный физик страдает болезнью Лу Герига и с начала 1970-х годов прикован к инвалидному креслу. Сегодня он общается при помощи голосового синтезатора, выбирая слова одно за другим в меню на компьютерном экране. Когда проводился симпозиум, он ещё мог говорить, хотя и с трудом. Лекция Хокинга воспроизводила аргументацию в его статье, но в конце был припасён сюрприз. Последний шаг вычислений теперь был изменён, и результат согласовывался с тем, что получили Гут и Старобинский! После разговора с Гутом и доклада Старобинского Хокинг, должно быть, нашёл ошибку в своих выкладках, хотя никогда не упоминал, что исправил ошибку в своей статье или что его новый результат был получен с учётом работ Старобинского и Гута.
Большинство дискуссий Наффилдовского симпозиума вертелось вокруг вопроса об инфляции, и, хотя новая теория будоражила умы, её было заведомо многовато. Доклады по другим темам, касающимся ранней Вселенной, дарили долгожданное облегчение — это ощущение я постарался выразить на первом слайде своего доклада, посвящённого космическим струнам. Струны — это линейно протяжённые остатки горячей высокоэнергичной эпохи ранней Вселенной. Они представляют собой тонкие трубки ложного вакуума, существование которых предсказывается некоторыми моделями в физике элементарных частиц. В моём докладе обсуждались образование струн и их возможные астрофизические проявления. Доклад был хорошо принят, и теперь я мог сесть, расслабиться и спокойно наблюдать последние рывки в гонке за определением формы возмущений плотности.
Стейнхардт с друзьями всё ещё продолжали стоять на своём. Беспокоясь о некоторых слабых местах в своих вычислениях, они продолжали интенсивно работать, чтобы их прояснить. Однако ответ, который они получали, по-прежнему оставался меньше исходного хокинговского результата.
Выступление Гута было запланировано на третью неделю симпозиума. Он волновался, как бы Стейнхардт с компанией не поймали его врасплох, и потому при любой возможности скрывался у себя в номере, чтобы перепроверить различные моменты своих выкладок. Позже даже оказалось, что, готовясь к своему выступлению, он пропустил состоявшийся на симпозиуме банкет.
Но, несмотря на растущее напряжение, битва так и не состоялась. За несколько дней до своего доклада Стейнхардт и его сотрудники признали поражение. Они нашли ошибки в использованных аппроксимациях, и после исправления их результаты стали согласовываться с тем, к чему пришли другие участники соревнования. Доклад Гута прошёл очень гладко: он повторил свои ранее полученные результаты. Таким образом, к концу симпозиума все четыре команды-участницы пришли к полному консенсусу.
Однако последний сюрприз этой удивительной гонки стал известен уже после завершения симпозиума. К своему полному смятению, бывшие участники состязаний обнаружили, что проблема возмущений плотности, вызванных квантовыми флуктуациями, над распутыванием которой они так тяжело трудились, уже была решена за целый год до того, как они скрестили свои мечи в Кембридже. Решение опубликовали двое российских учёных — Слава Муханов и Геннадий Чибисов — из Физического института им. Лебедева в Москве. Они рассчитали возмущения для инфляции по версии Старобинского, но выкладки были по сути такие же, как и в модели скалярного поля. Читая русские физические журналы, частенько можно откопать что-то интересное!
Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Реформа космического масштаба.
Разбор несостоявшихся полетов. - И на Титане будут яблони цвести?
Астрономы представили рейтинги обитаемости планет и лун. - Dome под звёздным небом.
12 июня в Москве после 17 лет забвения откроется главный планетарий страны. - Столкновение миров.
Наша Вселенная, возможно, не одинока. - Семь тайн космоса.
Их раскрытие приведёт к революции в науке. - Константы оказались переменными.
Человечество, видимо, появилось вовремя и в нужном месте. - Британские ученые установили….
Во второй части трилогии Хокинга тайное становится явным, а Вселенная предстаёт перед космическими путешественниками во всей красе. - Алексей Старобинский и Вячеслав Муханов: «Нас подводили астрономы».