Деревня была пуста, потому что крестьяне удрали на восток или погибли. Но в одном из домов под джазовую пластинку танцевали две девушки в ночнушках.
«Город» — книга о молодых и для молодых, — пишет Тимур Бекмамбетов, представляя её читателю. — Для сегодняшних молодых, которые сутками пропадают в интернете и ни дня не могут прожить без мобильного телефона, которые любят 3D-фильмы и, к сожалению, мало что знают уже о Великой Отечественной войне».
Теперь они наконец-то нашли, где узнать. Речь о книге голливудского сценариста Дэвида Бениоффа, изданной массовым по нынешним временам тиражом 10 тыс. экземпляров. Автор сценария «Трои» на этот раз замахнулся на блокаду Ленинграда. Выбор объясним некоторой схожестью событий, помните — «долго Троя в положении осадном оставалась неприступною твердыней»?
В отличие от Троянской войны, об этой он узнал от своего дедушки. Дед Дэвида, ныне американский пенсионер, проживающий во Флориде, много рассказывал внуку о своей боевой юности. С самого детства будущему писателю было известно, что «Янки» играют на выезде в сером, а его дедушка в блокадном Ленинграде ножом убил двух немцев.
Зачем же за примерами далеко ходить, коли дедушка перед глазами. Вот вам и прототип героя романа, семнадцатилетнего Льва Бенева, сына репрессированного поэта. Благодаря нелепой случайности, как сказано в предисловии, ему вместе с Николаем Власовым, двадцатилетним красавцем и любимцем женщин, суждено прожить странную и страшную неделю в блокадную зиму 1942 года.
Они познакомились в «Крестах» в ожидании расстрела, один как мародёр, второй — дезертир. Оба, разумеется, ни в чём не виноваты. Лев снял нож с мёртвого немецкого лётчика, спустившегося на парашюте прямо к его дому. Николай опоздал в часть в новогоднюю ночь, весело проведённую у «профессионалки Розы».
Из тюрьмы их неожиданно привезли в бывший долгоруковский особняк, где капитан НКВД по фамилии Гречко угостил заключённых завтраком. За окном «по Неве на коньках каталась девушка в лисьей шубке». Это капитанская дочка. Она собралась замуж «за партийного». Через неделю свадьба, «настоящая свадьба», с музыкой и танцами, как у людей, все продукты уже заготовлены, все, кроме яиц. А для свадебного торта их нужна целая дюжина (не десяток, а именно дюжина). «Если на свадьбе торта не будет — очень плохая примета». Процитировал капитана и задумался: вроде у русских нет такой приметы. Может, есть у американцев, не знаю. Тем не менее капитан отпустил из тюрьмы смертников и обещал им жизнь при условии, что к свадьбе те доставят яйца.
Фоном дальнейших событий служит блокадный Ленинград, где «на Сенном рынке людоеды торгуют колбасой из человечины, рушатся целые дома, собаки становятся минами, а замороженные солдаты — дорожными указателями». Молодые люди чуть не становятся жертвами семьи людоедов, потом находят курицу, живущую на крыше многоэтажного дома, но она оказывается петухом.
В поисках куриных яиц героям не остаётся ничего иного, как перейти линию фронта. Так они оказываются в пустой деревне, поскольку «крестьяне удрали на восток или погибли». Если читателя не смутят удравшие на восток крестьяне, то наверняка удивит сцена, увиденная Львом и Николаем в окне «каменного» дома у околицы. «Под джазовую пластинку в комнате танцевали две девушки в ночнушках».
Зайдя погреться и перекусить, они узнают, что попали не куда-нибудь, а в публичный дом. Каждую полночь туда приходят немцы и выстраиваются к девушкам в очередь. Сюда захаживает и сам начальник айнзатцгруппы карателей эсэсовский майор Абендрот. Как-то одна из девушек сбежала от него в лес. Но её поймали, и тогда майор взял да и отпилил ей ногу. Пилой. Ну, вы понимаете, как в фильмах «Пила» или «Пила-2».
Да, чуть не забыл, замученную фашистами девушку зовут, не поверите, Зоя. С придумыванием имён и фамилий автор явно не заморачивается, энкавэдэшный капитан — однофамилец маршала Гречко, будущего министра обороны, друг Колька носит фамилию генерала Власова, девушка, убежавшая к партизанам, — имя Космодемьянской. Последнее совсем уж ни в какие ворота.
Что же касается парнишек, то их после посещения борделя взяли в плен. Немцы заставляют пленных, среди которых не только солдаты, но и почему-то колхозники, вслух читать выдержки из советских газет, обещая тем, кто хорошо прочтёт, чистую работу. Колхозники «хмурили лбы, пытались разобрать, что написано», и мало кто выдержал экзамен. Зря старались, грамотных вместо награды отвели в сторонку и расстреляли из шмайссеров. Всё понятно, немцам не нужны шибко умные, фатерлянд нуждается в тёмных рабах. Сильная сцена, ничего не скажешь. Заодно развенчан советский миф о ликвидации безграмотности.
Ребят, само собой, оставили в живых, те сумели притвориться неграмотными. Правда, Лев немного побаивался, что благодаря выдающемуся носу немцы могли распознать в нём еврея. Обошлось, конечно, немцы ничего не заметили. И не заставили, как он опасался, снять штаны. Хотя, с другой стороны, оснований для беспокойства не должно бы быть, отец мальчика атеист, мать — вообще русская, отчего ж тогда в советские безбожные годы подвергать его обрезанию?
Американский автор, похоже, не больно силён в наших реалиях. Скажем, блокадники почему-то называют советско-финскую войну Зимней, как это принято на Западе. Они также полагают, что в довоенное время в СССР существовали колонии фольксдойче. Немецкие поселения, конечно, были, даже целая Республика немцев Поволжья, но фольксдойче советских немцев стали называть оккупационные власти.
Всё это можно было бы устранить при переводе, но какой смысл, ничего бы не изменилось и уж наверняка не придало бы тексту достоверности. Впрочем, перевод сам по себе по-своему замечателен — скажем, один из персонажей, прямо как у Жванецкого, хлопочет лицом.
Герои могли бы сбежать из плена, но им нужны яйца для советского капитана, а точнее для капитанской дочки и ещё ужасно хочется отомстить немецкому майору за Зою. Вместо побега они предложили ему сыграть в шахматы «на яйца», и, представьте, щуплый голодный мальчишка неполных восемнадцати лет поставил фашисту мат, после чего прикончил его ножом, снятым с немецкого лётчика, его и ещё одного откормленного эсэсовца.
В общем, после долгих приключений Лев, не растеряв ни единого из трофейных яиц, добирается до Каменного острова и смотрит на гору съестного, припасённого к свадьбе. «Два кэгэ копчёной грудинки. Пятьсот грамм, икра чёрная». Ординарец делает отметку в блокноте: «Ещё дюжина яиц. Четвёртая».
Тут, надо сказать, с точки зрения политкорректности всё очень даже выверено. Голодный народ, жирующее начальство, безвинно павшие русские, безвинно севшие евреи. В каком-то смысле так оно и было. Так, да не так. Тем, кто захочет узнать, как именно, можно открыть хотя бы «Блокадную книгу» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Да кто ж её станет читать, это не самое лёгкое чтение.
В конце книги, как это принято в англоязычных изданиях, содержатся так называемые благодарности. Автор от души признателен двум писателям: «Если я не ошибся в деталях, это по большей части их заслуга».
Как вам это нравится — если он не ошибся в деталях. А кстати, кто эти писатели? Не подумайте на Гранина с Адамовичем, их заслуги здесь, по счастью, нет. Писатели иностранные. Отрывок из одного из них, Курцио Малапарте, в качестве эпиграфа предваряет роман.
— Думаешь, русские — гомосексуалисты?
— Узнаешь в конце войны.
Видно, этот диалог кажется Дэвиду Бениоффу остроумным. Он и сам способен сочинять не хуже. К примеру, «снайперша из НКВД» потешается надо Львом с Николаем: «Вы бы разделись уже, да и оприходовали друг друга».
Но нет, русские не гомосексуалисты. Во всяком случае, герои книги дрочат на женщин, тот из них, кто постарше, несмотря на недоедание, овладевает одной за другой, младший же сообщает о своей реакции на понравившуюся девушку слогом эротического журнала: «Член у меня отвердел».
Язык романа вообще несколько оживляет страшноватенький контекст. И правильно, рассчитан-то он на «сегодняшних молодых» (помните?), то есть на тех, кто не привык читать о страшном и вообще читать, зато насмотрелся ужастиков, благо таковые имеются и отечественного производства.
Между прочим, книга так запала в душу Тимуру Бекмамбетову, что он хотел получить права на экранизацию, но автор отказал, поскольку сам надеется когда-нибудь снять фильм по собственному сценарию. Режиссёр он, видно, только у нас такой авторитетный, а в Америке всем его «Дозорам» далеко до каких-нибудь там «Людей Икс», автором сценария которых оказался не кто иной, как всё тот же Дэвид Бениофф. Утешает лишь то, что, если бы Бекмамбетов сумел выкупить права, мигом получил бы от родного государства деньги на масштабную постановку.
Даже не знаю, кому из русских режиссёров американец не смог бы отказать. Разве что отечественному оскароносцу, имеющему пристрастие к военным эпопеям и вкус к не менее сильным сценам. Да ещё неизвестно, понравилась бы ему сама книга.
Вот моему пятнадцатилетнему внуку она полюбилась, по какой причине и попалась мне на глаза. Как объяснишь ему, что такое развесистая клюква? Скорее он поверит рассказу американского дедушки, чем своего собственного. Вряд ли последний способен конкурировать со знаменитыми поклонниками нового романа.
Один из них, модный писатель Дмитрий Глуховский, рекомендует с обложки: «Скандально? Да. Смело? Не то слово. Правдиво? Кто знает?»
Боюсь, уже никто или почти никто не знает. И, самое обидное, никогда не узнает.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- От старого чайника. Воспоминания и мысли.
Фрагменты интернет-дневника инвалида Второй мировой войны. - Человек из наградного листа.
- 10 лучших веб-проектов о Великой Отечественной войне.
От уникальных архивов до мультимедийных карт боевых действий, от сборников видеоинтервью ветеранов до военных фотоальбомов. - «За Зину Туснолобову!».
За восемь месяцев кровопролитных боев на Воронежском фронте она вынесла с линии огня 123 раненых солдата и офицера. - Враг моего врага — друг.
Советские плакаты на тему военного сотрудничества СССР с союзниками по Антигитлеровской коалиции. - Главное, что нужно знать о войне.
О том, что очень хорошо запомнили о войне люди, которым пришлось её пережить. - Бессмысленное сражение .
81 час продолжалась битва за город Кенигсберг, не нужная ни одной из сторон и унесшая жизни нескольких десятков тысяч людей. - Бунт обреченных.
3 февраля незамеченной в российских СМИ прошла памятная дата, круглая годовщина трагедии, которую нацисты назвали в своё время «Мюльфиртельская охота на зайцев» . - «После хорошей войны...».
- Память в законе.
Про историю.
