Конец света и связанные с ним импликации – одна из избитейших голливудских тем. В этом сезоне был особенно моден ее космический аспект – в «Людях в черном 3» Б.Зонненфельда, «Мстителях» Д.Уидона и в «Морском бое» П. Берга Земле грозили коварные пришельцы (в «Мстителях» и «Людях в черном» корабли зловредных пришельцев даже одинаков бражировали над Нью-Йорком). Но несмотря на любопытные культурологическо-политологические кунштюки этих фильмов (враждебные, как в том же «Прометее» Скотта, Другие – вообще плохой знак для Америки и остального мира, когда он с такой настойчивостью явлен в стольких фильмах, не к военной ли «перезагрузке» идет дело?..), мы о другом.
О линии, начатой еще артхаусным архангелом Вендерсом в его «Когда наступит конец мира», то есть о красивом кино не столько о кораблях, лазерах и супергероях, сколько об обычных людях в преддверии конца и их совсем не супергеройских переживаниях. За эту линию отвечают «Последняя любовь на земле» Д.Маккензи и «4.44. Последний день на Земле» от уже демона инди-кинематографа А.Феррары.
Проповедники раньше мародеров
- Когда умрет, он ведь не кончится. Кончится мир вокруг.
- Дон Делилло. «Космополис»
Герой Юэна МакГрегора в «Последней любви на земле» скуп на эмоции, растрачивает их допустимый минимум, готовя еду в душевном ресторане (привет «Soul Kitchen» Фатиха Акина) и выгоняет очередную красотку, оставшуюся на ночь, потому что не может засыпать вдвоем. Прекрасная Ева Грин холодна, кидает камни в чаек после очередного bad romance и работает в биологической лаборатории. Они, конечно, встречаются. В первую их ночь она просит его уйти, ибо хочет побыть с самой собой – он не ждал, он заинтригован, он попал, они так похожи, что эта любовь. Она начинает плакать о смерти отца, не может остановиться... Потому что внезапный приступ неудержимой тоски – признак неизвестной (космического происхождения? Антропогенно мутировавший вирус?) пандемии, напавший на человечество. Сначала пропадает обоняние. Потом слух. Приступы бешенства, булимии. Потом черёд зрения. Лаборатория Евы Грин не успеет понять причину болезни – ее симптоматика окажется быстрее людей.
Но уже то, что информационный, так сказать, аспект болезни не задействован, акцент, понятно, на то, какой смысл в ней. На улицу выходят проповедники – раньше мародеров. Главная метафора длинной и сложной, как ДНК, лентой разворачивается у повара и врача. Их личные чувства пришли к ним – болезнь отнимает чувства у всех. Оставшиеся чувства обостряются – как физические, так и эмоциональные. Тем острей их обида после первой ссоры и в расставании. В конце концов им танцевать в вангеровском Liebestod, любви накануне смерти. То есть смысл такой же, как и в жизни: понимание, сочувствие, нежность и верность. Не более того. И не менее. Поэтому болезнь повсеместна и при этом – за сценой. Любовь ее отменяет. А потом – они остаются уже ослепшими вместе, поддерживая друг друга, им хватает только касаний, когда слух и зрение их покинули – болезнь отменит их. Но это уже не так уж и важно.
Фильм вообще лапидарен, скупо (и это хорошо, масштаба и слезовыжималки нам не нужно!) и камерно использует средства киновоздействия. Немного закадрового текста (главная эмоция – удивление, страх, принятие беды), хроники (людей плачущих и глохнущих, крови на улицах), кадров, замедляющихся до почти фотографий и потом опять набирающих скорость кино.
И тут небольшое сожаление, то есть пожелание – вот если б это было полное инди, совсем малобюджетный фильм или же кино от сэнсэев вроде Иньяритту (в «Последней любви» чуть даже витает дух его «Вавилона» где-то в уголках отдельных ракурсов), Гондри (образца «Вечного сияния чистого разума», разумеется, а не «Зеленого шершня») или Медема... Будь «Любовь» полным артхаусом, она была бы не только грустным, хорошим и по-правильному трогательным фильмам, а «сном о чем-то большем».
Полынные небеса
- You were talking about the end of the world.
- U2. “Until the End of the World”
От вечно молодого Феррары, автора жестких апперкотов о жизни копов-джанки и прочих нью-йоркских эзотов ждали, думаю, много, когда он решил снять фильм о конце света со своей постоянной музой Уиллемом Дефо и молоденькой Шенин Ли. К сожалению, получилось то, что получилось, и никакой артхаус «4.44. Последнему дню на земле » помочь не смог.
Опять же камерный фильм больше напоминает пьесу – действие все в квартире, на диалогах, из спецэффектов лишь зеленоватое а-ля северное сияние над городом. Впрочем, даны и детали – резко истончился озоновый слой (все, как предупреждал главный американский эколог и нобелиат Альберт Гор – он тут, кстати, даже вещает по ТВ), мир катится в тартарары, это наступит даже до минуты известно когда.
Опять любовь, проверка ее и всех людей - проходная знакомая Сиско-Дефо говорит, что хочет хорошенько напиться-оторваться и поиметь секс перед последними минутами, но замирает, поняв бессмысленность всего этого. Проститутка в развивающемся плаще бросается к случайным прохожим из супермаркета, прося (звука нет, одни взмахи ее рук и развивание плаща) последней человеческой близости, может, просто пары слов. Сиско спрашивает у мальчика-вьтнамца, доставившего им еду, что он хочет – тот просит ноутбук со Скайпом, вызванивает свою семью, что-то говорит, плачет и уходит. Таких деталей, к сожалению, мало. Остальное – банальная реакция людей (кто-то кончает с собой, кто-то стреляет) и самих героев. Сиско ходит по квартире с такими монологами, которые можно списать только на убогий сценарий, который даже Дефо не вытянуть. Скай истерит, как вздорная продавщица сельпо (она, прошу прощения, и выглядит так со своим пергидрольными волосами). Скай как заниженный вариант героини «Меланхолии» в мощном исполнении Кристен Данст, а от Триера Феррара вообще взял многое – это зеленое свечение с полынных неба, секс-страх-ненависть перед неминуемым концом, Дефо опять же (из триеровского «Антихриста», но ведь и тот по большому счету о конце мира, пусть и минимум двоих людей, потерявших ребенка, разве нет?).
И «4.44» (кстати, интересный нумерологический выбор, потому что в китайском и японском числительное «четыре» омонимично «смерти») как, увы, обезжиренная версия «Меланхолии». Потому что даже сильное в ней – от фильма Триера ж: это тревожный звук и саундтрек, это зловещий финал действительно конца. Но что-то не сложилось, магии нет – артрхаус тут апокалипсису не помог.
Поможет ли нам эта массированная кино-рефлексия о конце света понять что-то если не о себе, то о том, почему мир так массово каркает (фильмы-катастрофы аукнулись в Америке 11 сентября, экранизация манги почти дословно повторилась в случае землятрясения-цунами, приведшего к катастрофе Фукусимы) о том, что он не будет nevermore?
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Главные сериалы этой весны.
Подборка самых ожидаемых историй. - Проклятия и пророчества «Духа огня».
Подробно о международном фестивале кинематографических дебютов. - Великая красота и великий обман в фильмах Паоло Соррентино.
Подборка прекрасных работ гениального режиссера. - Как это снято: «Страсти Христовы».
История создания самого тяжелого фильма о Христе. - Не только Средиземье.
5 отличных фильмов, снятых в Новой Зеландии. - 8 режиссеров авторского кино в Голливуде.
От Фрица Ланга до Йоргоса Лантимоса. - 12 советских мультфильмов, после которых ваш мир уже не будет прежним.
Странные, жуткие, непонятные. - Все номинанты «Оскара 2019».
Куарон замахнулся на рекорд Диснея. - Гипс на экспорт.
Уикэндовое кино от Александра Чанцева. - Одри Хепбёрн и Юбер де Живанши.
Сильнее страсти, больше, чем любовь.
