Гурченко и на восьмом десятке продолжала мыслить как дебютантка, всё пробовала что-то новое, экспериментировала. Не всегда удачно, если честно, и тем не менее — как будто напрашиваясь на критику, заслуженную в том числе, но ей, насколько я могу судить, живое, актуальное отрицание было приятнее восхищения по инерции.
Совсем недавно, две-три недели назад, разговаривал с одним знакомым режиссёром по поводу артиста, который надолго выбыл из строя по болезни. Я надеялся, что всё не так серьёзно, но как оказалось — намного хуже, чем можно подумать по публикациям в прессе, хотя обычно пресса, наоборот, преувеличивает проблемы известных людей со здоровьем, и уже под конец беседы тот сказал как бы между прочим: но вот что касается Людмилы Марковны — у неё вовсе не перелом шейки бедра, а просто перелом бедра, тоже, конечно, серьёзно, но не настолько катастрофично, она восстанавливается, собирается вернуться на сцену.
Во многих других случаях новость об уходе из жизни человека, немолодого всё-таки человека, оказывается более-менее ожидаемой. В случае с Гурченко меньше всего можно было предположить, что это случится вот так вдруг. При том что и возраст не пионерский, и болезни, и все прочие дела — всё равно. Глядя на неё, можно было подумать, что смерть для неё — этап пройденный и пережитый. В том числе и благодаря тому, что она сама с собой делала, провоцируя насмешки или, в лучшем случае, недоумение. «Годы с Люси — как вода с гуся» — провозглашала передовица газеты «Жизнь» десять лет назад, публикуя её фотосессию после очередной омолаживающей процедуры. Операции, грим, сама манера держаться — всё в поздней Гурченко могло показаться искусственным, неорганическим — и в то же время абсолютно органичным для её артистического имиджа и стиля жизни. Вот кому бы сыграть Клару Цаханассьян из «Визита старой дамы» Дюрренматта! Но не в подтяжках лица дело.
Статус актрисы-звезды в солидном возрасте, который Людмила Марковна, при всех ухищрениях по части внешнего вида, не скрывала, предполагает почивание на лаврах, ну или, для самых беспокойных, консервацию, а то и реконструкцию десятилетия назад созданного образа, в чём, как правило, выглядят глупо и вызывают разве что сочувственное умиление. Гурченко и на восьмом десятке продолжала мыслить как дебютантка, всё пробовала что-то новое, экспериментировала. Не всегда удачно, если честно, и тем не менее — как будто напрашиваясь на критику, заслуженную в том числе, но ей, насколько я могу судить, живое, актуальное отрицание было приятнее восхищения по инерции.
Конечно, «Случайное счастье милиционера Пешкина» и «Похищение Сабинянова» не назовёшь великими свершениями в области театрального искусства, а роли, сыгранные Гурченко в этих ею самой спродюсированных проектах — большим личным достижением актрисы. Был случай: когда я захотел пойти на спектакль «Похищение Сабинянова», то позвонил Сенину, а он спрашивает: «Вы об этом писать будете?» Я, неуверенный, что можно будет об увиденном хоть что-то написать, для пущей важности и из опасения, что ещё, чего доброго, откажут, стал его уверять, что обязательно напишу, а как и иначе. «Да вот не хотелось бы...» — вздохнул Сенин, но приглашения для меня оставил. То же можно сказать и про спектакль «ПАБ» — однако я не знаю, кто ещё из мэтров той же или хотя бы сопоставимой по возрасту и статусу генерации бросился в омут постановки пьесы братьев Пресняковых, пусть и довольно сомнительного художественного качества, завязанной на образе Путина. Когда Гурченко в роли Дьявола пела картонному Путину земфирино «Хочешь?» и кричала: «Останься, не уходи, пожалуйста!» (в тот момент как раз муссировалась тема «третьего срока») — по части вкуса это режиссёрское решение можно оценивать по-разному, но для звезды советского экрана ход был, чего уж там, и сильный, и рискованный, и, по результату, умопомрачительный безотносительно к успеху успеху опыта в целом.
Единственное, что можно было сказать про Гурченко однозначно — престарелые «звёзды» так себя не ведут. Прекрасно осознавая и свой масштаб, и свой возраст, Гурченко сложившийся канон «легендарной пенсионерки» не то что нарушала — она его, похоже, не принимала в расчёт. И не только потому, что продолжала играть, петь, сниматься и снимать, выпустила уже в 2000-е годы превосходный диск с песнями, не самодеятельно-ностальгическими, какими обычно торгуют «ветераны кино» на творческих вечерах в провинциальных домах культуры, а полноценный и совершенно блестящий альбом, на зависть любой эстрадной диве. Их совместная с Борей Моисеевым концертная программа произвела фурор, «Петербург-Ленинград» оказался одним из главных хитов десятилетия, на нём можно было зарабатывать не хуже чем на песенках из «Карнавальной ночи», но Гурченко, рассорившись с Борюсиком, продолжать работу отказалась так же просто, как согласилась на сотрудничество. Кстати, именно Людмиле Марковне принадлежит одна строка во втором куплете, первоначальный авторский вариант («мы друг другу никто — вот и весь наш диагноз») её не устроила и устроить не могла, показалась слишком уродливой, но тест она не отвергла — а взяла и сама отредактировала («мы друг другу никто, наш роман пересказан»).
Я не посмотрел фильм «Пёстрые сумерки» и не уверен, что это новое слово искусстве кинематографии, но коль уж захотелось Людмиле Марковне ещё и в режиссуре себя попробовать — кто бы мог ей запретить? Впрочем, у Гурченко столько ролей помимо хрестоматийных «И улыбка без сомнения...», «Людк, а Людк» и «Сама-сама-сама», что лично я постоянно продолжаю её открывать заново. Недавно впервые, хотя его часто показывают, посмотрел фильм «Вторая попытка Виктора Крохина» — Гурченко играет вдову, мать-одиночку, живущую с сыном в коммуналке на жилплощади матери погибшего мужа, разрывающуюся между влечением к одноногому соседу-ветерану и новым нелюбимым мужем, за которого вышла «ради ребёнка». Роль, совершенно непохожая не только на образы из «Карнавальной ночи» или «Любовь и голуби», но и из «Старых стен» или «Двадцать дней без войны». Сколько ещё фильмов с участием Гурченко я не видел?
Факт, который я упоминаю довольно часто как пример настоящего, неподдельного интереса к кино: будучи по понятным причинам в дружеских отношениях с Михалковым, Гурченко старалась избегать участия в т.н. «светских» мероприятиях подведомственного ему Московского кинофестиваля (на первом «Золотом орле», правда, уж отличилась так отличилась — до сих пор никто, даже Рената Литвинова, не превзошёл) — зато ходила смотреть фильмы на пресс-показы ММКФ! Могу сказать с большой долей ответственности — никому из тех, кто с удовольствием шлёпает под палящим солнцем или дождём во взятых напрокат платьях и драгоценностях по коврику лестницы кинотеатра «Пушкинский» ради лишней фотографии в глянцевой и телевизионной нарезке (а есть такие «звёзды», которые и по два-три раза проходят, для повышения, значит, медийной «выработки» — ну да не о их речь), не пришло бы в голову тащиться в зал Госкино, где в первой половине 00-х проходили фестивальные пресс-показы, выискивать там место, чтобы как-то сесть (в отличие от остальных сеансов, туда проход был просто по аккредитации, поэтому публики набивалось видимо-невидимо, на некоторых сеансах лежали влежку прямо на полу до самого экрана) — и всё это ради новой работы, скажем, Аки Каурисмяки. Я бы не поверил, если бы собственными глазами не видел Гурченко, которой, конечно, из почтения ставили дополнительный стул в боковом проходе, в этой, мягко говоря, незвёздной, негламурной обстановке. Ещё помню — пометки в экспликации персональной выставки Олега Целкова на Крымском валу: «из частного собрания Людмилы Гурченко». Не Шилова, не Станислава Говорухина живопись — Олега Целкова. И последние большие гастроли Вильнюсского малого театра со спектаклями Туминаса несколько лет назад организовали, между прочим, Гурченко с Сениным. Эта сторона её деятельности, а точнее, её жизни, как-то мало была засвечена, а сама Гурченко напоказ её особо не выставляла. Когда сказали, что она умерла, это прозвучало странно и неубедительно, как многое из того, что она делала в последние годы.
Текст публикуется с сохранением авторской стилистики и орфографии. С другими материалами автора и с их обсуждением вы можете ознакомиться в его блоге.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- От Джима Керри до Юрия Никулина.
10 актеров, преодолевших привычное амплуа . - Самым популярным российским актером XXI века признан Константин Хабенский.
- Разные пути.
Как учат актеров в Америке? - Полвека смелости и эпатажа.
Стиль Сары Джессики Паркер: от 90-х до наших дней. - Владимиру Зельдину — 100 лет!
Легендарный актер празднует вековой юбилей. - Андрей Миронов. Сквозь мутное стекло….
7 марта 1941 года родился Андрей Миронов. - Words, words, words.
«Иллюзии» Ивана Вырыпаева в театре «Практика». Занимательная математика. - Бела Лугоша. Рожденный Дракулой.
- «Кровь событий».
Актёр Николай Чиндяйкин выпустил книгу. - Елена Попова: «Нужно любить и беречь друг друга».
Одна из ведущих актрис БДТ о Товстоногове и театре, о себе и о молодёжи в театре.
