Никогда не думал, что стенограммы писательских погромов (40-х – 60-х годов) – такое интересное, и, главное, актуальное чтение. Не говоря об увлекательности многочисленных комментариев.
Эта книга устроена намеренно неброско: стенограммы нескольких «узловых», с точки зрения исследователя событий в истории ленинградской писательской организации, сопровождаются многоступенчатыми, многослойными комментариями.
Плюс история совершенно несмешной эпиграммы одного литературного функционера на другого в качестве бонуса. Ещё одним ракурсом взгляда всё на ту же важнейшую для этой книги проблему гнусности «литературного быта», заменяющего (точнее, подменяющего) собой литературу.
Всего в «Гадюшнике» пять глав. Итак.
По когтю льва
Поводом к дотошному и кропотливому исследованию в первой главе стало обсуждение персонального дела писателя В. Кетлинской (и не только, впрочем, её) в 1949 году, вылившееся в весьма объёмное исследование «персональное дело как феномен советской культуры».
Затем, во второй главе, идёт изучение такого же персонального «разбирательства», а, по сути, прицельной и бессмысленной травли поэтессы Ольги Берггольц «в начале Оттепели» (1956 – 57 годы).
Далее в поле исследования Михаила Золотоносова попадает проработка Бориса Пастернака после присуждения ему Нобелевской премии в духе «не читал, но осуждаю» (конец 1958 года).
После этого Золотоносов приступает к описанию и изучению всеобщего писательского обсуждения и массового клеймления Александра Солженицына в конце 1969 года (глава «В конце «Оттепели»).
Как бы дополнительным, по отношению ко всем этим «прочим» «стенографическим» исследованиям, выглядит вставной очерк с разбором эпиграммы Александра Прокофьева на Даниила Гранина.
М. Золотоносов пользуется ей для того, чтобы развернуть детально выписанный портрет автора «Картины» и «Зубра» - «классика советской и постсоветской литературы» Даниила Гранина. Писателя, который, как выясняется, ради карьерных соображений, активно участвовал (выступал, председательствовал, подписывал) во всех этих, мягко говоря, не слишком приглядных событиях, вроде суда над Иосифом Бродским.
В книге этой, впрочем, есть масса других локальных и побочных сюжетов, разворачивающихся в авторских предуведомлениях и «подводках» к архивным документам, а, главное, в комментариях и примечаниях.
Главное во второстепенном
Именно они в «Гадюшнике» оказываются главными, многократно превосходя объем официальных документов. Комментарии эти – самодостаточное, предельно концентрированное, изящное, чтение для любителей, знающих, что самое сладкое в такого рода литературоведческих штудиях, разыгрывается именно в как бы необязательной, «петитной» части.
Михаил Золотоносов, впрочем, не скрывает своей позиции учёного-энтомолога ни в одной из составляющих этой толстенной книги – ведь низость человеческая не знает границ.
Особенно если это низость «творческих единиц», ничем не брезгующих для деланья карьеры. Особенно в условиях тоталитарного режима, официальной идеологии и ощутимой близости к власти. Особенно если карьеристы, при этом, не особенно талантливы.
Ну, или, мягко говоря, бездарны. И умеют не книги писать, но интриговать, гнуться, наушничать и, объединяясь в стаи, травить тех, кто, в отличие от них, имеет к литературе отношение самое непосредственное.
Эрудиция и въедливость Золотоносова восхищают. Залежи архивного мусора он перелопачивает с зримым знаточеским энтузиазмом, исследуя «социокультурную ситуацию» 40-х – 60-х годов до последней запятой: деятельность ленинградской писательской организации нужна ему для того, чтобы с этой самой, теперь уже мало заметной кочки, показать и вынести приговор всей так называемой «советской культуре».
И даже шире – советскому образу жизни: показывая на примере одной капли из чего состоит весь океан, восстанавливая по когтю всего «льва». Внезапно вымершего динозавра.
Пафос Золотоносова понятен: «совок» никуда не делся и постоянно наступает. И вот уже непотопляемый Даниил Гранин в ранге официального интеллектуала, выступает перед Бундестагом с чтением «Блокадной книги» в то время как реакционеры всех мастей призывают к закрытию телеканала «Дождь» за один (!) неправильно сформулированный вопрос.
Вишнёвый ад
История никого ничему не учит. Чужие ошибки оказываются неусвоенными, даже и когда переходят в ранг твоих собственных.
Так, может быть, пора уже отпустить душу почтенного 95-летнего старца на покаяние (которое, как известно, дело интимное и предельно трепетное), а не третировать скелетами из архивных папок?
Тем более, что самое уязвимое место этой замечательной, нужной и остроумно-горькой книги – её тираж и место издания.
Ведь тысяча экземпляров, выпущенных элитарным «Новым литературным обозрением», погоды не сделают.
Те, кто знали про травлю Пастернака и Солженицына, издевательства над Бродским и Берггольц в дополнительной исторической (и даже литературоведческой) подпитке не нуждаются.
Те же, для кого изыскания Михаила Золотоносова могли бы стать откровением толстых книжек не читают. К сожалению. Вероятно, они вообще никаких книг не читают. Тем более, литературоведческих.
Тем более, архивных.
Или, всё же и, несмотря ни на что, суд истории, от которого никто не застрахован, необходим?
И тогда крайне важно, чтоб люди помнили все эти гадкие и непристойные мелочи, теперь вызывающие брезгливую оторопь?
Те самые люди, что «сегодня» как и «вчера» наблюдают старые, многократно использованные формы травли и осуждений, бессовестного карьеризма, подлости и предательства в неувядаемых, новых формах и модификациях, ставших ещё более изощрёнными.
Причём теперь вся эта низость происходит необязательно в литературе, утратившей передовые позиции и влияние на умы миллионов.
Но «Премудрый карасик» (именно так называлась эпиграмма Александра Прокофьева на Даниила Гранина) как тогда плавал, так плавает и сейчас.
Вся Россия – наш Сад. Точнее, бассейн.
Дом для карасика.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Смертельная жажда жизни.
«Нежность к мертвым», дебютный роман Ильи Данишевского, изданный «Опустошителем», предъявляет едва ли не самого странного автора, пишущего сегодня по-русски. - Разомкнуть характеристики человека.
- Эраст Фандорин русской критики.
Александр Чанцев: когда рыбы встречают птиц. - Впереди вечность.
В воскресенье, 25 октября в возрасте 83-х лет после продолжительной болезни скончался в больнице писатель Юрий Витальевич Мамлеев. - Нина Садур: нервная система бравых пьес.
- Алексей А. Шепелёв: О новом романе "Москва-bad" и будущем литературы.
- «Наше вам с кисточкой».
- Как найти и не потерять своё счастье.
Рецепты от Светланы Храмовой. - Мой неправильный ты.
Фрагмент из романа. - На золотых дождях.
Отрывок из новой книги.
