Если под артефактом вы подразумеваете искусственно созданный объект, имеющий знаковое или символическое содержание - то я с ним не работаю, я его создаю - ведь произведение не искусственно созданный объект, а естественно появившийся, артефактом же его делает наша интерпретация.
Выставка «Серебряный город. Петербургская фотография ХХ–ХХI вв», открывающаяся в Центре фотографии имени братьев Люмьер (Болотная набережная, з) строится на произведениях фотографов, так или иначе относящихся к «петербургской школе».
Это определение, недавно вошедшее в искусствоведческий обиход, но быстро в нем прижившееся, относится в первую очередь не к географии, а к типу сознания, которое подразумевает особое отношение к окружающему и объединяет разных мастеров нескольких поколений.
У выставки два куратора – Ольга Корсунова («ФотоДепартамент») и Аркадий Ипполитов (Государственный Эрмитаж), с которым мы и разговариваем не только о фотографическом, но и о гравюрном, а так же кураторском искусстве.
— Фотовыставки "Санкт-петербургской школы" - это расширение другими средствами "петербургского текста"?
— Мне кажется, что это не расширение, а констатация - что уж нам наше болото-то растягивать
— В пресс-релизе отмечена приверженность старым техникам печати снимков, что делает выставленные изображения штучными. Ваша работа с фото - продолжение профессиональной специализации на гравюре?
— - Я, конечно, могу вам лапши на уши навешать по поводу связи «фотографических объектов» и гравюры, но честно признаюсь, пресс-релиз - не моё творение, и интерес к "прикосновению рук художников" также не мой, а, скорее, «ФотоДепартамента» и со-куратора выставки Ольги Корсуновой. Хотя лично я, и правда, очень этот интерес ценю и одобряю.
— Как вы относитесь к фотографическому буму? Когда фотографирует каждый второй, это хорошо или плохо?
— Рисует тоже каждый, вспомните – хотя бы и на уроке рисования. Ну и что?
— И ничего... Но что для вас важно в снимке?
— Как и в любом произведении, а любое произведение, если оно - произведение, индивидуально, меня интересует нечто особое: то суггестия, то типичность.
— В эпоху фотографической воспроизводимости из произведений искусства, как известно, ушла аура. Пришло ли что-то на её ауры?
— Никакая аура из произведений не ушла - произведение искусства как было Ding an sich, так ею и осталось.
— А если ли смысл в выставке фотографий с гравюр?
— Такая выставка была бы полным говном.
— Почему вам хочется сделать фотографию аутентичной (штучной)?
— Вы знаете, «сделать» мне ничего не хочется (хотелось бы - сам фотографировал), как куратор, и, то что называется, искусствовед, я имею дело с уже сделанным; конечно же, мне больше нравятся аутентичные вещи, как и обувь, сделанная на заказ.
— Может быть, единичность как-то нечётко связана с коммерческой стоимостью артефактов?
— Конечно же, как alta moda и pret-a-porter, а нечётко в нашей жизни всё с деньгами связано.
— Искусство - это не только эстетические впечатления, но и вполне конкретная экономика (я знаю коллекционеров вполне искренне любящих искусство именно за то, что оно способно приносить прибыль), одно другому не мешает. Или все-таки мешает и любование должно быть бескорыстно?
— Может ли быть любование и любовь бескорыстными? - извините, что вопросом на вопрос отвечаю, но ведь может же быть бескорыстная любовь к деньгам - Скупой рыцарь, например - поэтому можно и так, и этак…
— Позиция такого «скупого рыцаря» сильно влияет на восприятие искусства?
— Позиция Скупого рыцаря актуальна всегда и везде. Примерно так же, как, скажем, Эдипа, Шейлока, Дон Жуана и иже с ними. Цена картин и скульптур воздействует только на публику, а так - это условность.
— Какие сложности возникают при создании именно фотографических выставок?
— Каждая выставка индивидуальна, и сложности у неё индивидуальные. Ну, это как роман, а иногда даже и как семейная жизнь - что в этом важнее: то, что она – конкретная Маша, или то, что она женщина вообще? Ну вот, мне так же важнее, Смелов или Пармиджанино, а фотография, гравюра, рисунок, живопись - это уж проблемы по ходу.
— Говоря о сложностях фотовыставок, я имею ввиду сложности экспонирования, занимающего стены и оставляющего пустым все прочее пространство. Почему-то живопись такого сосущего ощущения пустоты не оставляет, а с фото постоянно возникают зрительские проблемы. Возможно, оттого, что оно быстрее или как-то иначе смотрится?
— Да, вы правы, фотовыставки гораздо сложнее (как и графика) с точки зрительной. Общие планы фотовыставок всегда скучны и однообразны; ритмичные серые пятна - что в них? - фотография создана для рассматривания, а не для зрелища. Как и гравюра.
Выставленные гравюры даже Пиранези на общем плане производят тоже впечатление - пятна и пятна. Поэтому с каждой выставкой это конкретная проблема - и задача так развесить по стенам, чтобы пространство вокруг оказывалось под воздействием некоей динамики, которая в данном предмете - если он произведение, простите за это слово, искусства - есть; в крайнем случае динамику, когда уж никакой динамики не высосать, можно заменить повествованием, историей, которую каждый предмет рассказывает, а в взаимодействии с другими - иногда совсем неожиданную.
Зритель историю не осознает, но внутренне всё равно поведётся, я очень часто так делаю на экспозициях – и, в основном, получается. Экспозиция для себя самого должна быть продуманной, а не быть просто картинками, развешенными в хронологическом, тематическом или каком ещё механическом порядке.
Соображения декоративности играют роль, но она второстепенна. Например, на выставке Смелова в Эрмитаже каждая стена говорила о чём-то: вот автопортрет как "я" в зеркале, волне и одиноком трамвае, вот тема смерти, ангелы и могилы, а вот - тритоны Петергофа и "триумф" по-смеловски.
Звучит грубо, но я никогда это и не озвучиваю: в принципе, каждый зал на выставке «Новой Академии» в фонде «Екатерина» имеет свою внутреннюю логику и даже - для меня - своё название.
Зритель что-то чует, это его и заставляет размышлять, самого тупого и беспомощного, - догадываются о чём-то лишь немногие - но в интригу всё равно вовлекается. Поэтому - наконец-то отвечаю на вопрос - у фотографии есть специфика - но она скорее в качестве материала, а не в природе материала как такового.
Я считаю, и неоднократно это делал, - что фотографию можно выставлять и с гравюрами, и с рисунками, и с живописью даже. В общем, если здесь произвести прямое и оглушительное впечатление не удаётся a priori, и выставка обречена на рассматривание (и на размышление), то надо предложить ЧТО рассматривать (и над чем размышлять).
— Как к вам приходят идеи выставок? Насколько часто?
— Идеи не приходят, на них я сижу, как курица на яйцах, поэтому ничего увлекательного в стиле истории о Кубла Хане Кольриджа я вам рассказать не могу. Как часто? Типа пять штук в день - осуществить удаётся одну тысячную.
- О том, что вы делаете выставку Пиранези вы сказали в интервью «ЧасКору» еще в апреле 2009 года. Выставка открылась в конце 2011. Вы действительно готовили ее три года?
— - Да, готовил долго. В данном случае, с Пиранези, конечно же больше всего сил и времени уходит на каталог - но вы и сами видите (если его видели), что это целая книжища.
Три года, но думать начинаешь раньше, нормальный срок для подготовки серьёзной выставки с научным каталогом, хотя надо учитывать специфику Эрмитажа - обсуждение каталога (а это значит, что отбор, и, следовательно, сама экспозиция уже сделаны) должно быть за год до выставки и, как у любого большого музея, идёт утряска с планами и т.д. (то есть, в сущности, выставка была готова уже в 2010).
"Новую Академию" мы сделали за полгода - рекордный срок для такой большой и сложной (сорок собраний) выставки с каталогом в 500 страниц.
— Когда вы собираете выставку, что вы держите в голове?
— В первую очередь в голове держу общую идею, а вокруг неё и всё остальное завязываю.
— Кураторство ближе к театральному или киношному режиссёрству?
— Кураторство, увы, всё же ближе всего к искусствоведению.
— С какими артефактами вам интереснее работать, современными или старинными? В чем между ними разница (если она есть)?
— Что вы имеете в виду под артефактом - просто произведение искусства?
Если под артефактом вы подразумеваете искусственно созданный объект, имеющий знаковое или символическое содержание - то я с ним не работаю, я его создаю - ведь произведение не искусственно созданный объект, а естественно появившийся, артефактом же его делает наша интерпретация.
Соответственно, разница временная неправильна - любой сейчас созданный артефакт современен - будь то выставка Пиранези или «Новой Академии».
— Какое искусство вам ближе, классическое или актуальное?
— Не понимаю разницы; классика может быть актуальной, а актуальность – классичной.
— Что в вашей работе с гравюрой оказалось самым непредсказуемым (то есть, то, о чем вы не думали, когда шли сюда работать)?
— Я ведь очень мало что знал тогда о гравюре - как любой выпускник искусствоведческой кафедры; и по невежеству ничего предсказывать не мог.
По сути, я доволен тем, что сейчас делаю и как существую, юношеские же представления мои о гравюре были не то чтобы более романтичными, но более умозрительными.
— Как получилось, что вы начали заниматься гравюрой?
— В университете я занимался маньеризмом и диплом у меня был "Тема «Золотого века» в живописи чинквеченто". Когда пришёл в гравюрный кабинет, тогда и стал гравюрой заниматься.
— Какую свою выставку вы считаете самой удачной?
— Самой удачной я считаю свою первую выставку под названием "Барокко конца века. Круг Рубенса - круг Гринуэя" в музее Штиглица в Петербурге (Мухинское училище).
Там были выставлены фламандские гравюры времени Рубенса и современные фотографы и художники. Это был глухой 1993, сделана она была на две копейки, но даже каталог удалось сделать, ужасающе напечатанный.
Сейчас о ней мало кто помнит, даже я сам, но это была первая выставка объединяющая современных художников и то, что принято называть "старым" искусством; первая у нас, и, по-моему, если не первая, то одна из первых вообще в мире. В общем, самое революционное моё высказывание.
— А это высказывание нельзя повторить?
— Рубенсовскую-то? Нельзя, да и ненужно, любую выставку повторить нельзя. Вот, «Русский музей» повторил дягилевские – и они совсем другие получились.
— Вы перфекционист?
— Нет, я совсем не перфекционист, готов к компромиссам, и, в общем-то, согласен с гениальным "хотели как лучше, а получилось как всегда".
Соответственно, перфекционизм на моей работе не отражается.
— Какие навыки развивает работа в "гравюрном кабинете"?
— Самые разнообразные, однако, в первую очередь, гравюра склоняет к знаточеству.
— Мне, почему-то, под «гравюрным кабинетом» представляется подвальная комната с тяжёлыми сводами…
— Нет, у меня кабинет находится на третьем этаже Старого Эрмитажа с видом на Биржу, очень светлый; там же расположено и хранение. Именно кабинет, с мебелью Лео фон Кленце.
— Изнутри собрания Эрмитажа кажутся такими же бездонными, как и снаружи?
— Количественно – да.
— Что главное в музее?
— Коллекции, конечно же…
— Какие из виденных вами выставок запомнились как образцы выставочного искусства (по концепции, оформлению или архитектурному решению)?
— Много… С ходу то, что припомню: в Париже выставка Лоренцо Лотто, там Лотто на фиолетовом бархате висел - офигенно, денег вбухано - жуть;
…выставка Эль Греко в Лондоне, прекрасно и по отбору, и по концепции – как о художнике трёх историко-культурных мифологем: Крита, Венеции и Толедо;
…выставка, посвящённая Одиссею в Палаццо Национале в Риме, где была воспроизведена Одиссея в античных памятниках; я под её влиянием придумал выставку "Европа Казановы" – рассказ-путешествие о городах, о которых он говорит в гравюре и фарфоре - два типичных материала XVIII века - так денег на такое не найти.
Из отечественных выставок я сейчас с уверенностью могу сказать, что лучшая, что вообще в нашем отечестве была - это нынешний Караваджо: там вообще нет никаких выкрутасов, но Караваджо дан прекрасно, причём как великий религиозный художник того трагического времени, когда Бог перестаёт быть единственным объяснением бытия, поэтому любое наше движение пропитано щемящим ощущением смерти.
Так это у устроителей получилось, уж не знаю, хотели они этого или нет.
Ещё я помню, смутно, детские впечатления от выставки шедевров японской скульптуры в Эрмитаже - даже не помню точно, когда она была.
Мне было, кажется, лет семь-восемь, и ничего прекраснее с тех пор я не видел. Не знаю, как бы отнёсся к ней сейчас, помню, что там были Будды и фон - серый шёлк, что тогда казалось мне верхом совершенства.
Но может быть, это был не шёлк, а холст, да и вообще, детские впечатления это такая суггестия.
— Какие из мировых музеев вы бы могли порекомендовать?
— Рекомендовать для чего?
— Для посещения.
— Я не люблю рейтинги и списки, вроде вопроса: какие бы десять книг вы взяли с собой на необитаемый остров. Сегодня такие, завтра - другие.
В каждом городе музеи свои, и все они хороши. Есть список - объективный - самых крупных десяти музеев мира: Лондон (Национальная Галерея и Британский музей), Париж (Лувр), Мадрид (Прадо), Флоренция (Уффици), Эрмитаж, Вашингтон (Национальная галерея), Метрополитен, Кунстхисторише в Вене и Берлинские государственные музеи - как список самых развитых стран или самых богатых людей - и достаточно.
— У вас есть любимый музей?
— Нет.
Беседовал Дмитрий Бавильский
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
Статьи по теме:
- Наёмное оружие.
Записки Хельмута. - 25 детей в окружении еды, которую они съели за неделю.
Одни недоедают, другие переедают. - Тяжелая поступь всемирного потепления.
Победа в самом известном на планете конкурсе фотографов досталась проекту «Пять градусов». - Екатеринбургское издательство начали судить за использование фото памятника Татищева и де Геннина.
- Фотография — искусство?
Отрывок из книги «Главное в истории фотографии» издательства «МИФ». - Поток доносов на Эрмитаж показал высокий уровень ненависти в обществе.
- Затонувший корабль Дворца дожей.
Отрывок из «Музея воды, венецианского дневника эпохи твиттера». - Случай на выставке Пауля Клее.
«Странные» художники дают нам возможность прикоснуться к опыту чужой внутренней жизни, устроенной каким-то иным образом, не таким, как у нас. - Галлюциногенный фотошоп.
Очень талантливые фотоманипуляции — одновременно и отталкивают, и притягивают. - Дагер и дагеротип: История возникновения фотографии.
175 лет назад, 19 августа 1839 года, Французское правительство объявило об изобретении «Дагеротипа» — прибора, воспроизводящего изображения предметов .
