Ежи Гротовский. К бедному театру. М.: Издательство «Артист. Режиссёр. Театр», 2009.
Жизнь и деятельность польского театрального режиссёра Ежи Гротовского способна заинтересовать довольно разнородную аудиторию. В юности будущий реформатор театра изучал санскрит и йогу и хотел стать психиатром. А после на протяжении всей жизни оставался удивительно разносторонним человеком, способным формулировать результаты своих театральных экспериментов на языке психоанализа и антропологии, нисколько не отрываясь при этом от театральной практики.
В книге «К бедному театру», которая впервые вышла в 1968 году в Дании, оба аспекта деятельности Гротовского представлены почти в равной пропорции: сюда вошли и теоретические работы, и программки спектаклей, и описания тренингов — тех самых, что привели к славе многие европейские театры 60-х годов.
Гротовский считал, что в Европе второй половины XX века больше невозможен театр, построенный на мифе, — просто потому, что любой миф теряет качество всеобщности. В таких условиях режиссёр может лишь испытывать на прочность те ценности, с которыми зрители пришли в зал.
Однако, если судить по вошедшим в книгу программкам, в случае самого Гротовского выбор «мифа» оказался жёстко задан условиями места и времени. Недаром автор предисловия Питер Брук называет его искусство и католическим, и антикатолическим одновременно. Спектакли «Акрополь», «Доктор Фауст», «Стойкий принц» оказываются вариациями на тему архетипа жертвоприношения, который интересовал европейских антропологов конца XIX — начала XX века именно из-за желания переосмыслить христианство. Воплощаемый на сцене архетип удивительным образом рифмуется с представлениями Гротовского о миссии актёра, хотя вырастают они никак не из сочинений Фрезера и Мосса, а из системы Станиславского.
В «Бедном театре», где остаются только актёр и зритель, от первого зависит почти всё. Поэтому он приносит себя в жертву по меньшей мере дважды: отказываясь от социального благополучия (театр-то бедный!) и серьёзно рискуя душевным здоровьем. Ведь, по мысли Гротовского, роль, проведённая через личные ассоциации и воплощённая в спонтанных реакциях, должна стать для актёра способом раскрытия его подлинного «я», к которому следовало прорваться сквозь повседневные маски и профессиональные клише.
О психогигиене исполнителя, который в условиях экспериментального театра оказывался между Сциллой нарциссизма и Харибдой истерии, Гротовский очень заботился. А вот зритель был нужен ему лишь от случая к случаю. Неудивительно, что после американского триумфа 1969 года он вообще перестаёт давать публичные спектакли и полностью концентрируется на тренингах и «внетеатральных» проектах.
Разумеется, больше всего книга «К бедному театру» скажет не культурологам, а современным профессионалам театра и кино. По крайней мере хочется на это надеяться. Ведь в условиях нынешнего катастрофического падения художественного уровня выправить ситуацию в этой сфере «без фанатизма» уже вряд ли получится.
ОТПРАВИТЬ:
| Читать @chaskor |
