Уильям Бойд. Неугомонная. СПб.: Амфора, 2009.
Еву Делекторскую (бывают ли такие русские фамилии? Ну, Бойду виднее) завербовали незадолго до начала войны — агентом она оказывается настолько ценным, что её отправляют в США, где огромная машина британской внешней разведки мучительно пытается втянуть Штаты в войну. Задания, погони, слежки, опасности, предательство, смерть, дорогие рестораны, конспиративные квартиры, сумасшедшая любовь, бешеные деньги — уж чего-чего, а скучно Еве не было.
Совсем другое дело — её дочь, которая через тридцать лет после окончания войны живёт-поживает в Оксфорде, пишет диссертацию, учит арабов английскому, а по выходным отвозит ребёнка к бабушке и напивается в пабе. Она ничего не знает про весёлую молодость своей мамы до тех пор, пока той не начинает казаться, будто за ней снова следят, и она по главке скармливает дочери историю своей жизни. В конечном счёте оказывается, что всё это нужно Еве для того, чтобы с помощью дочери поквитаться с давним врагом.
(Да, и, конечно же, самый красивый, самый умный и обворожительный мужчина оказывается нашим шпионом; советский шпион вообще — эманация русского духа наравне с Толстым и Достоевским.)
В заключительной сцене романа старушка-шпионка стоит с биноклем и вглядывается в лес — не пришёл ли кто-нибудь её забрать, и дочка её, от лица которой написан роман, понимает: мать всегда будет вот так стоять и, вглядываясь, ждать врага. Богатая метафора — Бойд раскручивает её в сторону Пруста (из которого к роману эпиграф): вглядывание в смерть как условие полновесной жизни. Но вообще-то из этого клубка можно вытянуть и ещё одну ниточку: европейской литературе, чтобы ощутить, что есть ещё захватывающие сюжеты и головокружительные приключения, приходится вглядываться в последнюю великую европейскую войну — с восторгом и ужасом, но глаз не отвести.
Потому что придумать что-нибудь интересненькое, что могло бы происходить в Оксфорде в 1976 году, хоть ты тресни, не получается. Бойд очень старался, правда, но это выше его сил. И старый мамин враг, которого надо выследить, и исламские революционеры, и немецкие социалисты, и наркоторговцы, и полиция — дровишки в печку напиханы вроде бы самые сухие, но гореть не хотят. Самое страшное и любопытное, что может случиться с дочерью женщины, рулившей мировой политикой, — переспит она со своим учеником-мусульманином или не переспит. И то сказать — не переспит сейчас, так переспит через полгода, когда он вернётся из командировки.
Но когда она на старости лет возьмётся писать приключенческий роман, ей придётся вспоминать, что там было шестьдесят лет назад. Старушке Европе очень плохо без русского шпиона. Она его очень любила.
* * *
Критика:
Лев Данилкин («Афиша»):
«Довольно длинный и ни разу не скучный роман: несколько напряжённых, с пружинами, сцен; очень искусно выстроенный, окружённый лунами-двойниками, мужской персонаж, скрытый центр романа; эффектный материал — особенно любопытно про психологическую подготовку и повседневную жизнь британских шпионов; плюс любовная история. Всё зарифмовано и сшито крепко-накрепко».
Лиза Новикова (Infox.ru):
«Известный английский писатель Уильям Бойд в «Неугомонной» не только честно признаёт, что между родителями и детьми существует негласное соревнование, но и выстраивает на этом весь свой роман. Две главные героини делят пространство «Неугомонной» поровну: одна глава — о дочери, следующая — о матери и так далее. Поначалу козыри у дочки, матери-одиночки, меланхоличной преподавательницы английского как иностранного. Она ведёт неторопливое, не лишённое обаятельности повествование о своей обычной жизни, в которой всё же находится место если не подвигу, то загадочному расследованию. Но настоящей «неугомонной» оказывается мама героини. Сдержанная и слегка высокомерная, она на самом деле долгие годы скрывала свой секрет. Её настоящее имя — Ева Делекторская, она родилась в России и ещё молодой девушкой была завербована в английскую разведку. Мама записала свои воспоминания и дарит их дочери, причём не всё сразу, а по несколько глав, чтобы и читатель постепенно узнавал захватывающую хронику шпионских страстей конца 1930−х — начала 1940−х годов».
Читать @chaskor |